Commander Salamander. Пафос, романтика, цинизм
ЮБКА В ЦВЕТОЧЕК
Сначала, наверное, стоит рассказать, откуда она вообще взялась в доме, эта длинная юбка в цветочек, по-моему даже от Лоры Эшли.
У меня была девушка. Я был влюблен. Она тоже! Только не в меня, а в ту женщину, которую она видела на моем месте. Знаете, это было ужасно - но ведь она меня любила. Она меня любила. По крайней мере, кого-то, занимающего со мной одно и то же место в пространстве, в то же самое время, что и я. По крайней мере, влюбленными глазами она смотрела на это место, почти на меня. Это было уже что-то по сравнению с предыдущим ничем.
читать дальшеИ эта вечная недолюбленность, столь частая в моем поколении, этот несогреваемый озноб недоласканного дитяти. Какими только гордыми словами мы его не прикрываем, какими суровыми лицами не маскируем! Все равно всегда внутри остается эта незатыкаемая дыра: меня никто не любит.
И вдруг - любит, любит. Смотрит в мою сторону, говорит в мою сторону! Что для тебя сделать, родная? Как тебе отплатить за твою щедрость? Как тебя удержать? Ты хочешь эту женщину?
На!
Поскольку я тогда был бедный, я пошел в секонд-хенд. Даже там одеть сразу всю женщину мне было не по карману. Особенно обувь, понимаете ли. Я-то ходил третий год в бундесверовских ботинках зимой и летом и был вполне доволен. Но эту красивую женщину для моей любимой, конечно, нельзя было так оставлять. Однако хоть сколькото подходящей обуви не нашлось, пришлось смириться с тем, что эта красивая женщина будет носить берцы.
Пункт второй - верх. У меня был симпатичный гранжевый свитер из того же секонд-хенда и где-то завалялась пара блузок с прошлого раза - ну, с того, после паломничества. Для начала этого должно было хватить.
Пункт третий - низ. Оставаться в джинсах смысла не имело. Оставаясь в джинсах, я никак не смог бы сделать из себя красивую женщину для моей любимой. Должна была быть веская причина, однозначный сигнал, по которому я бы опознавал себя как жен щину. Таким сигналом должна была послужить юбка из плотного черного хлопка в бело-розовый цветочек. Яблоневый цвет или что-то в этом роде. Длинная, расходящаяся книзу. Вместе с гранжевым свитером и берцами, говорят, стильненько смотрелось. Но я очень переживал, потому что какая-то это была недоженщина, да еще в моих ботинках! Ничего не вышло все равно, недоженщина вела себя странно, внезапно не подавала руки, выходя из автобуса, нервничала, тосковала, смеялась не к месту и просто была неадекватна. Любимая моя поняла, что произошла ошибка в навигации и смотрит она не в ту сторону, и говорит не в ту. Она стала смотреть на меня все реже и реже, перестала говорить, а потом и вовсе ушла. А юбка осталась. Прошло какое-то время, и вот однажды на Пасху посетила меня мысль, что я должен исправиться. Мысль была не то чтобы неожиданная - я время от времени пытался исправиться, ну вы помните эту историю с паломничеством. Так мне оказалось недостаточно. Я решил исправиться еще раз. И для начала я решил ходить в юбке целую неделю. В той самой юбке, конечно, других у меня не было - и в тех самых берцах, я в них вообще семь лет ходил. Я пошел в нашу часовню, поговорил с Богом, пообещал ему, что буду ходить в юбке всю неделю от Пасхи до Белого воскресенья, а там как получится. Вдруг у меня 'это' совсем пройдет? Поговорил так с Богом - и приступил.
Я хочу сказать, моим друзьям пришлось нелегко! Попробуйте себе представить, что вам удалось меня принять, и общаться со мной, и даже, может быть, верить в меня - и тут я прихожу такой: в юбке в розовый цветочек.
И вот я хожу в этой юбке, а тут небольшое мероприятие: почитать стихов всей нашей скромной компанией в камерной обстановке. Как же отказаться? Но дата как раз в то последнее воскресенье, что я обещал в юбке ходить. Деваться некуда, иду читать стихи в юбке. И в берцах - пожалуйста, не забывайте про берцы, потому что без них мой тогдашний образ будет неполным.
А порядок исполнения у нас был такой, что первого поэта представляет организатор, а сам поэт, прочитав, представляет следующего, и так до конца. И вот мой любимый поэт Михайлов, прочитав свои замечательные стихи, смотрит в зал невинным взглядом и говорит, что рад представить своего друга, прекрасного поэта Алекса Гарридо, который... он... замечательный и все дела, и сейчас он прочитает свои замечательные стихи. Точных слов я не помню, но вся замечательность этого замечательного представления заключена была в настойчивом мужском роде, описывавшем меня - такого дурацкого в юбке в розовый цветочек.
Я разозлился тогда, но не сильно. В конце концов, это не он создал ситуацию, а я. Сейчас я опять злюсь, когда это вспоминаю, но все равно не знаю, есть ли в этом смысл.
Терпеливые люди были мои друзья и, похоже, любили меня на самом деле.
А потом наступил понедельник, и слава богу.
*Инна И.:
В общем-то, и нормальному мыслящему человеку тоже не так просто воспринять радикальные перемены. А сложнее всех самому транссексуалу, который, ощущая себе человеком не того пола, все же в какой-то степени приспособился к тому, что окружающие воспринимают его соответственно физическому полу, и привык вести себя соответственно. А теперь перестройка активно идет у него в голове: ломаются поведенческие схемы, привычки, манера общения и так далее. Некоторые, кто только 'слышал звон', но не вникал в тему, думают, что смена пола - это только операция: отрезали лишнее, и вот уже из мужчины получилась женщина. Но ведь операция - всего лишь заключительный этап. Полный переход (transition) может занимать несколько лет, и самое сложное в нем, как по-моему, - отнюдь не хирургия, а именно социальная адаптация в новой половой роли.
*Надя:
Я как-то познакомилась с девушкой Настей. Настя создавала очень неадекватное впечатление. До сих пор не могу внятно сформулировать, что с ней было не так: она как-то странно себя вела, как-то странно говорила и в общем выглядела психически не совсем здоровой. Потом мы еще пару раз виделись, а потом получился перерыв в несколько месяцев (или даже в год, не помню). И вот через, предположим, год я еще раз его встретила - потому что это был уже он, да. В процессе транзишена. И вот чем больше уже не Настя, а, предположим, Сергей выглядел и жил, как мужчина, - тем 'нормальнее' он становился. Слово 'нормальный' я не люблю, но в общем Сергей производит уже впечатление вполне адекватного, разумного молодого человека, с которым легко общаться. И в общем, уже совершенно понятно, что с Настей было не так, - это как если бы я сейчас начала неудачно изображать мужчину и при этом еще тяготиться ролью.
*В., психолог, приемный родитель, бисексуальна, счастлива в однополом союзе:
Вот уже несколько ночей я подолгу не сплю, и в голове складывается текст, рассказ. И мне кажется, что все получается, я уже знаю, что и как я хочу написать, но почему-то все равно никак не перейти от 'это же так понятно', от текста в голове - к тому, что могут прочитать другие, к тому, что я могу рассказать. Ладно, я попробую. Если не получится, что же. Я просто попробую. Я открываю окошко Word, начинаю писать.
Король
Его так звали. Король - и добавляли имя. Или просто - Король. И все понимали, о ком идет речь. Наверное, мне было шестнадцать, когда я познакомилась с ним ('была представлена'). Я не знаю, почему так было и откуда там что взялось, но в этой компании, в конце 90-х, в одном из городов Южного Урала, это было данностью - Король был человеком, изменившим свой пол. Это просто сообщалось и никогда не было предметом пересудов - а что, собственно, тут особо обсуждать? Мы не были близкими друзьями, все же он был тогда сильно старше меня, и я его слишком уважала. Несколько раз я была у него в гостях. Король жил в небольшом двухэтажном доме на далекой окраине, где зимой было всегда так холодно. Король носил дрова, топил ими печь. У него была жена, тогда я думала, что она ворчливая и не слишком-то любит его друзей, сейчас, спустя много лет, я ее понимаю гораздо лучше.
Мы сидели у печки по ночам, он и мои друзья болтали, сочиняли миры на коленке, волшебные карты, приоткрывали дверь куда-то и тут же теряли к этому интерес, пили вино и чай, я помалкивала, слушала. Спала под овчинным тулупом, в толстых свитерах, с братом в обнимку, а утром мы бежали в звенящем холоде и медленно встающем солнце на остановку - мне в школу, брату в институт, Королю на другой конец города - он работал дизайнером.
Малыш
Он для меня появился оттуда же, откуда и Король. Его все любили. Сложно объяснить. И так же сложно представить себе человека, который мог бы, познакомившись, отнестись к нему плохо. Он потрясающе пел, играл на гитаре, актерствовал, смешил, ездил на лошади. Он работал на конюшне. У него была невероятно милая девушка. Они ходили по улицам обнявшись.
И точно так же, как просто факт, сообщалось - а еще в его жизни было такое, раньше он был другого пола.
И я тоже не помню ни одного случая, когда бы это специально обсуждалось. То есть, наверно, честнее было бы сказать, подчеркнуть - это я не помню, я ведь не была их близким другом. Может, кто-то и обсуждал. Мне хватало просто того, что они есть. И мне жаль, что я много лет назад уехала из этого города и совсем не знаю, как сейчас проходит их жизнь, надеюсь только, что ничего плохого с ними не случилось...
Друг
Его я знаю дольше всех и ближе всех, но, может быть, написать будет труднее, как и о другом близком человеке. Мы знакомы почти десять лет, но я тоже не помню, чтобы мы подробно обсуждали вопросы гендерной идентичности и что у кого как. Мы живем в разных городах и видимся не очень часто, всегда находились более насущные темы.
Однажды слышала, как он, отвечая кому-то на вопрос о своем поле и почему все так, как есть, сказал:
- А мне прикольно зависать где-то между.
Когда мы подружились, это тоже была та вещь, которая просто есть. И я никогда не ощущала какого-то насилия над собой, несоответствия, что я называю его в мужском роде. Если это для него так, то почему это должно быть иначе для меня, ведь внутри-то он, а я снаружи?
Как насилие ощущалось другое.
Когда лично услышишь в разговоре между какими-нибудь общими знакомыми: 'Ну это же... ДЕВОЧКА!' Или прочтешь в каком-то диалоге в интернете подчеркнутое обращение к нему в женском роде, что-то нарочитое и презрительное. Меня это всегда ужасно расстраивало. И я никогда не могла понять этих людей - почему у них так? Почему? Им что, так важно, чтобы все другие соответствовали определенной картине мира? Где мальчики - всегда только мальчики, а девочки - всегда только девочки? Что это за желание, вынуждающее их говорить такие вещи - самоутвердиться за счет другого - мол, а со мной-то точно все в порядке? Я никогда не находилась толком, что им сказать. Мой друг в ответ издевался, острил, игнорировал или обещал набить морду, и дискуссия шла на новый круг. Однажды мы были вместе на свадьбе наших общих друзей. Там было много народу, это была действительно хорошая свадьба, очень веселая, очень радостная, где всем было место, где всем было хорошо и все были рады друг друга видеть. И там нашелся один человек, который счел уместным снова проехаться на этот счет. Наверное, ему это привычно и ранит не сильно. А меня резануло. И я снова не знала, что сказать, чтобы этого не было.
Я сказала - а пойдем танцевать.
И мы пошли. Мы танцевали и хохотали, я скинула туфли на каблуках. Танцевали в обнимку, танцевали взявшись за руки, медленные танцы и адский галоп. И нам было абсолютно все равно, укладывается это в чью-то картину мира или нет. Сами виноваты.
Я и так не уложилась в один-два абзаца. А я еще о некоторых людях в моей жизни не рассказала. Что важно? Что они есть. Что они живут. Счастливо, не очень счастливо, по-разному. С кем-то живут, одни, тоже всякое случается. Верят - и порой учат верить меня, пишут книги, стихи, переводят, странствуют, участвуют каким-то образом в моей жизни.
Господи, сохрани их.
Сначала, наверное, стоит рассказать, откуда она вообще взялась в доме, эта длинная юбка в цветочек, по-моему даже от Лоры Эшли.
У меня была девушка. Я был влюблен. Она тоже! Только не в меня, а в ту женщину, которую она видела на моем месте. Знаете, это было ужасно - но ведь она меня любила. Она меня любила. По крайней мере, кого-то, занимающего со мной одно и то же место в пространстве, в то же самое время, что и я. По крайней мере, влюбленными глазами она смотрела на это место, почти на меня. Это было уже что-то по сравнению с предыдущим ничем.
читать дальшеИ эта вечная недолюбленность, столь частая в моем поколении, этот несогреваемый озноб недоласканного дитяти. Какими только гордыми словами мы его не прикрываем, какими суровыми лицами не маскируем! Все равно всегда внутри остается эта незатыкаемая дыра: меня никто не любит.
И вдруг - любит, любит. Смотрит в мою сторону, говорит в мою сторону! Что для тебя сделать, родная? Как тебе отплатить за твою щедрость? Как тебя удержать? Ты хочешь эту женщину?
На!
Поскольку я тогда был бедный, я пошел в секонд-хенд. Даже там одеть сразу всю женщину мне было не по карману. Особенно обувь, понимаете ли. Я-то ходил третий год в бундесверовских ботинках зимой и летом и был вполне доволен. Но эту красивую женщину для моей любимой, конечно, нельзя было так оставлять. Однако хоть сколькото подходящей обуви не нашлось, пришлось смириться с тем, что эта красивая женщина будет носить берцы.
Пункт второй - верх. У меня был симпатичный гранжевый свитер из того же секонд-хенда и где-то завалялась пара блузок с прошлого раза - ну, с того, после паломничества. Для начала этого должно было хватить.
Пункт третий - низ. Оставаться в джинсах смысла не имело. Оставаясь в джинсах, я никак не смог бы сделать из себя красивую женщину для моей любимой. Должна была быть веская причина, однозначный сигнал, по которому я бы опознавал себя как жен щину. Таким сигналом должна была послужить юбка из плотного черного хлопка в бело-розовый цветочек. Яблоневый цвет или что-то в этом роде. Длинная, расходящаяся книзу. Вместе с гранжевым свитером и берцами, говорят, стильненько смотрелось. Но я очень переживал, потому что какая-то это была недоженщина, да еще в моих ботинках! Ничего не вышло все равно, недоженщина вела себя странно, внезапно не подавала руки, выходя из автобуса, нервничала, тосковала, смеялась не к месту и просто была неадекватна. Любимая моя поняла, что произошла ошибка в навигации и смотрит она не в ту сторону, и говорит не в ту. Она стала смотреть на меня все реже и реже, перестала говорить, а потом и вовсе ушла. А юбка осталась. Прошло какое-то время, и вот однажды на Пасху посетила меня мысль, что я должен исправиться. Мысль была не то чтобы неожиданная - я время от времени пытался исправиться, ну вы помните эту историю с паломничеством. Так мне оказалось недостаточно. Я решил исправиться еще раз. И для начала я решил ходить в юбке целую неделю. В той самой юбке, конечно, других у меня не было - и в тех самых берцах, я в них вообще семь лет ходил. Я пошел в нашу часовню, поговорил с Богом, пообещал ему, что буду ходить в юбке всю неделю от Пасхи до Белого воскресенья, а там как получится. Вдруг у меня 'это' совсем пройдет? Поговорил так с Богом - и приступил.
Я хочу сказать, моим друзьям пришлось нелегко! Попробуйте себе представить, что вам удалось меня принять, и общаться со мной, и даже, может быть, верить в меня - и тут я прихожу такой: в юбке в розовый цветочек.
И вот я хожу в этой юбке, а тут небольшое мероприятие: почитать стихов всей нашей скромной компанией в камерной обстановке. Как же отказаться? Но дата как раз в то последнее воскресенье, что я обещал в юбке ходить. Деваться некуда, иду читать стихи в юбке. И в берцах - пожалуйста, не забывайте про берцы, потому что без них мой тогдашний образ будет неполным.
А порядок исполнения у нас был такой, что первого поэта представляет организатор, а сам поэт, прочитав, представляет следующего, и так до конца. И вот мой любимый поэт Михайлов, прочитав свои замечательные стихи, смотрит в зал невинным взглядом и говорит, что рад представить своего друга, прекрасного поэта Алекса Гарридо, который... он... замечательный и все дела, и сейчас он прочитает свои замечательные стихи. Точных слов я не помню, но вся замечательность этого замечательного представления заключена была в настойчивом мужском роде, описывавшем меня - такого дурацкого в юбке в розовый цветочек.
Я разозлился тогда, но не сильно. В конце концов, это не он создал ситуацию, а я. Сейчас я опять злюсь, когда это вспоминаю, но все равно не знаю, есть ли в этом смысл.
Терпеливые люди были мои друзья и, похоже, любили меня на самом деле.
А потом наступил понедельник, и слава богу.
*Инна И.:
В общем-то, и нормальному мыслящему человеку тоже не так просто воспринять радикальные перемены. А сложнее всех самому транссексуалу, который, ощущая себе человеком не того пола, все же в какой-то степени приспособился к тому, что окружающие воспринимают его соответственно физическому полу, и привык вести себя соответственно. А теперь перестройка активно идет у него в голове: ломаются поведенческие схемы, привычки, манера общения и так далее. Некоторые, кто только 'слышал звон', но не вникал в тему, думают, что смена пола - это только операция: отрезали лишнее, и вот уже из мужчины получилась женщина. Но ведь операция - всего лишь заключительный этап. Полный переход (transition) может занимать несколько лет, и самое сложное в нем, как по-моему, - отнюдь не хирургия, а именно социальная адаптация в новой половой роли.
*Надя:
Я как-то познакомилась с девушкой Настей. Настя создавала очень неадекватное впечатление. До сих пор не могу внятно сформулировать, что с ней было не так: она как-то странно себя вела, как-то странно говорила и в общем выглядела психически не совсем здоровой. Потом мы еще пару раз виделись, а потом получился перерыв в несколько месяцев (или даже в год, не помню). И вот через, предположим, год я еще раз его встретила - потому что это был уже он, да. В процессе транзишена. И вот чем больше уже не Настя, а, предположим, Сергей выглядел и жил, как мужчина, - тем 'нормальнее' он становился. Слово 'нормальный' я не люблю, но в общем Сергей производит уже впечатление вполне адекватного, разумного молодого человека, с которым легко общаться. И в общем, уже совершенно понятно, что с Настей было не так, - это как если бы я сейчас начала неудачно изображать мужчину и при этом еще тяготиться ролью.
*В., психолог, приемный родитель, бисексуальна, счастлива в однополом союзе:
Вот уже несколько ночей я подолгу не сплю, и в голове складывается текст, рассказ. И мне кажется, что все получается, я уже знаю, что и как я хочу написать, но почему-то все равно никак не перейти от 'это же так понятно', от текста в голове - к тому, что могут прочитать другие, к тому, что я могу рассказать. Ладно, я попробую. Если не получится, что же. Я просто попробую. Я открываю окошко Word, начинаю писать.
Король
Его так звали. Король - и добавляли имя. Или просто - Король. И все понимали, о ком идет речь. Наверное, мне было шестнадцать, когда я познакомилась с ним ('была представлена'). Я не знаю, почему так было и откуда там что взялось, но в этой компании, в конце 90-х, в одном из городов Южного Урала, это было данностью - Король был человеком, изменившим свой пол. Это просто сообщалось и никогда не было предметом пересудов - а что, собственно, тут особо обсуждать? Мы не были близкими друзьями, все же он был тогда сильно старше меня, и я его слишком уважала. Несколько раз я была у него в гостях. Король жил в небольшом двухэтажном доме на далекой окраине, где зимой было всегда так холодно. Король носил дрова, топил ими печь. У него была жена, тогда я думала, что она ворчливая и не слишком-то любит его друзей, сейчас, спустя много лет, я ее понимаю гораздо лучше.
Мы сидели у печки по ночам, он и мои друзья болтали, сочиняли миры на коленке, волшебные карты, приоткрывали дверь куда-то и тут же теряли к этому интерес, пили вино и чай, я помалкивала, слушала. Спала под овчинным тулупом, в толстых свитерах, с братом в обнимку, а утром мы бежали в звенящем холоде и медленно встающем солнце на остановку - мне в школу, брату в институт, Королю на другой конец города - он работал дизайнером.
Малыш
Он для меня появился оттуда же, откуда и Король. Его все любили. Сложно объяснить. И так же сложно представить себе человека, который мог бы, познакомившись, отнестись к нему плохо. Он потрясающе пел, играл на гитаре, актерствовал, смешил, ездил на лошади. Он работал на конюшне. У него была невероятно милая девушка. Они ходили по улицам обнявшись.
И точно так же, как просто факт, сообщалось - а еще в его жизни было такое, раньше он был другого пола.
И я тоже не помню ни одного случая, когда бы это специально обсуждалось. То есть, наверно, честнее было бы сказать, подчеркнуть - это я не помню, я ведь не была их близким другом. Может, кто-то и обсуждал. Мне хватало просто того, что они есть. И мне жаль, что я много лет назад уехала из этого города и совсем не знаю, как сейчас проходит их жизнь, надеюсь только, что ничего плохого с ними не случилось...
Друг
Его я знаю дольше всех и ближе всех, но, может быть, написать будет труднее, как и о другом близком человеке. Мы знакомы почти десять лет, но я тоже не помню, чтобы мы подробно обсуждали вопросы гендерной идентичности и что у кого как. Мы живем в разных городах и видимся не очень часто, всегда находились более насущные темы.
Однажды слышала, как он, отвечая кому-то на вопрос о своем поле и почему все так, как есть, сказал:
- А мне прикольно зависать где-то между.
Когда мы подружились, это тоже была та вещь, которая просто есть. И я никогда не ощущала какого-то насилия над собой, несоответствия, что я называю его в мужском роде. Если это для него так, то почему это должно быть иначе для меня, ведь внутри-то он, а я снаружи?
Как насилие ощущалось другое.
Когда лично услышишь в разговоре между какими-нибудь общими знакомыми: 'Ну это же... ДЕВОЧКА!' Или прочтешь в каком-то диалоге в интернете подчеркнутое обращение к нему в женском роде, что-то нарочитое и презрительное. Меня это всегда ужасно расстраивало. И я никогда не могла понять этих людей - почему у них так? Почему? Им что, так важно, чтобы все другие соответствовали определенной картине мира? Где мальчики - всегда только мальчики, а девочки - всегда только девочки? Что это за желание, вынуждающее их говорить такие вещи - самоутвердиться за счет другого - мол, а со мной-то точно все в порядке? Я никогда не находилась толком, что им сказать. Мой друг в ответ издевался, острил, игнорировал или обещал набить морду, и дискуссия шла на новый круг. Однажды мы были вместе на свадьбе наших общих друзей. Там было много народу, это была действительно хорошая свадьба, очень веселая, очень радостная, где всем было место, где всем было хорошо и все были рады друг друга видеть. И там нашелся один человек, который счел уместным снова проехаться на этот счет. Наверное, ему это привычно и ранит не сильно. А меня резануло. И я снова не знала, что сказать, чтобы этого не было.
Я сказала - а пойдем танцевать.
И мы пошли. Мы танцевали и хохотали, я скинула туфли на каблуках. Танцевали в обнимку, танцевали взявшись за руки, медленные танцы и адский галоп. И нам было абсолютно все равно, укладывается это в чью-то картину мира или нет. Сами виноваты.
Я и так не уложилась в один-два абзаца. А я еще о некоторых людях в моей жизни не рассказала. Что важно? Что они есть. Что они живут. Счастливо, не очень счастливо, по-разному. С кем-то живут, одни, тоже всякое случается. Верят - и порой учат верить меня, пишут книги, стихи, переводят, странствуют, участвуют каким-то образом в моей жизни.
Господи, сохрани их.
@темы: я здесь
-
-
19.12.2020 в 18:37