Commander Salamander. Пафос, романтика, цинизм
про устойчивость терапевта

***
Я замечаю в процессе психотерапии такую же закономерность: чем более травмирующей была история детства клиента, чем менее понимающей и откликающейся была его мать в ранний период, тем больше агрессии, выраженной в разных формах, от такого клиента будет «огребать» терапевт. Во многом это месть, перенесенная с того, кому она реально (и пока неосознанно) адресована, на того, кто, по сути, пытается помочь, показывая клиенту возможности для изменения своей жизни...

Тот способ и та интенсивность агрессии, с которой клиент проявляет себя по отношению к терапевту, примерно также преподносится людям вокруг. И если говорить метафорично, то это «счета», которые человек требовательно предъявляют для оплаты всему миру за недостаточную «платежеспособность» своих значимых близких.

Обсуждая данный факт, мы говорили о том, что такая работа требует определенной устойчивости, навыка сталкиваться с агрессией, с этим «мочиловом» без собственных разрушений.

В том числе вот для этой устойчивости специалисту и нужна серьезная личная психотерапия. Иначе процесс работы для него превращается в садомазо, где скопленная клиентская агрессия попадает прямиком в точку травмы психотерапевта, берется им на свой счет и производит вторичную (третичную, и так далее) ретравматизацию психолога на уровне его личности целиком, затрагивая в том числе и сферу профессиональной идентичности. А это, прямо скажем, сильно неполезно, хотя и для клиента неполезно тоже (для него это новый сигнал, что его не выдерживают).

Однако «достаточно хороший терапевт» (выделяю это как тождественное винникотовской «достаточно хорошей матери»), выбирая себе такую работу, берет на себя ответственность за то, что ему "по должности" положено огребать. Отдает себе в этом отчет и учится нормально (или «достаточно хорошо») делать свою работу.
...
Порой агрессию клиента выдерживать бывает куда легче, чем то содержание и «вписанное между строк» напряжение, те воспоминания о насилии, те ощущения страдания, которое пришлось пережить клиенту, когда он был ребенком – беспомощным, не имеющим выбора, напуганным, униженным, физически покалеченным и пр.

Это и про личные травмы терапевта, его собственный невроз, с которым резонирует боль клиента.

И хотя личная терапия помогает специалисту подлечить свои собственные «драные бока», а качественная супервизия дает возможность не сливаться с клиентом, быть устойчивым в этом месте, выносить чужие страдания без выгорания оказывается куда сложнее, чем агрессию (ибо агрессия хотя бы понятна, в то время как насилие над ребенком – в любой форме – мало чем можно оправдать).

Вот именно это ощущение ненормальности того, что пришлось пережить клиенту в прошлом, тем сильнее у терапевта, чем меньше клиент осознает, что происходившее с ним было далеко НЕ НОРМОЙ.

Это аспект, требующий, чтобы устойчивость терапевта была еще выше. А вот напряжение в этом месте может снизиться лишь тогда, когда у клиента появится собственное осознание всей этой ненормальности произошедшего с ним, собственный протест, несогласие и появятся реальные чувства по поводу того, что так быть, вообще-то, не должно.

(с) natakholina

@темы: головология