Рис. 1
«Виллис» катит по грунтовке, поднимая облака желтой пыли. Он сидит сзади – кроме него , водителя и кого-то еще на втором переднем сиденье, в машине, кажется, еще несколько человек. Двое или трое. Наверное.
Он сидит у правого бортика и смотрит на обочину – в пыльной сухой траве кое-где торчат покрытые пылью камни. Вдоль дороги стена каньи – сахарного тростника. Острые зеленые концы листьев шевелятся на ветру. Он оборачивается назад, через плечо, и видит, что закат оранжево-бордов и на фоне его все кажется черным, и низкое солнце как белый кружок, обведенный темной каймой, и это настолько отличается от всего, что он видел до сих пор, что ему некуда деваться от осознания, что он оказался в другом мире и в другой жизни, и всё теперь, обратно не вернуться уже никогда.
Он сам еще не стал частью этой реальности, он как будто вырезан и неаккуратно вклеен сюда из какой-то другой картины, где свет падает по-другому и совсем другая техника письма. Цветовые гаммы не совпадают, края топорщатся. Так он чувствует себя: его края как будто трутся об окружающее, а оно царапает его кожу без злого умысла, просто по факту соприкосновения.
Когда-нибудь он вспомнит этот взгляд назад через плечо, это пылающее небо и черные острия вытянутых листьев – как ассегаи на фоне заката. Камни в сухой траве на обочине, клубы пыли. Сладкой тоской отзовется в сердце: тогда он видел это в первый раз. Тогда он ехал в первый раз в чужое неизвестное место, надеялся и опасался, трепетал душой и тряся плотью в подпрыгивающем на выбоинах кузове «виллиса».
Когда-нибудь он вспомнит, как в первый раз ехал домой.