Commander Salamander. Пафос, романтика, цинизм
Не кричи мне молчанием
громче скрипа земной оси.
На прощанье на помощь меня
не зови не зови не зови.
Атлантида, прости
и остаться меня не проси.
Я не дам себя усыновить.
Я пришел к тебе гостем,
я смотрел в твое небо,
бродил по твоим площадям,
любовался закатами, пил
твои терпкие вина
и кофе в прибрежных тавернах.
Я ушел от волны...
Так скажи, что забыл унести, уходя?
Это сердце, наверно.
Атлантида, прощай, я погиб -
и подавно тебя не спасти.
Отпусти свой народ,
что рассеян в смятеньи по материкам.
Убежавших бессчетно.
Но хоть одному - удалось ли уйти
от волны, что теперь
в наших жилах струится, горька?
Я чужой
и останусь чужим,
я беглец, я гоним, я ничей.
И волны твоей пыль водяную
не смогу отряхнуть с моих ног.
На пути моем будет тобою
заражен каждый встречный ручей,
если вброд перейду,
если выпью глоток.
Ты молчишь - так молчишь! -
не смолкает молчанье твое никогда.
Сон не в сон, всё не впрок,
не напиться вином, не насытиться хлебом.
И во мне, и во мне закипает волной
твоя горькая гибель, шальная вода,
над приемной отчизной
качается вспененным следом.
Мы узнаем друг друга по странной одышке,
по беззвучью неловких шагов:
нас не носит чужая земля,
не вдыхается воздух иной.
Постороннее небо нам чудится
выгнутой в купол волной.
Я вернусь, Атлантида.
Я иду.
Я готов.
*
Ты пришел, как обещано, и никуда
не уйдешь, мой последний живой.
Над нами до самого неба - вода,
город пуст и отныне твой.
А теперь и я говорю тебе,
что в последний час, в твой последний приют
все летучие рыбы моих небес
прилетят к тебе и споют.
Ты не веришь, как не верил другим,
как не верил себе самому.
Но звучит во тьме торжествуя гимн
и сиянье пронзает тьму.
Разве прежде в эту глубь проникал
свет небесный - дробясь в струе,
преломляясь в развернутых плавниках,
отражаясь в их чешуе?
Что же выиграл тот, кто жизнь свою
положил на тяжбу с моей судьбой?
Это рыбы сияют, рыбы поют,
это рыбы кружат над тобой.
И в ладонях вода обретает вес,
и сквозь толщу ее видны
все летучие рыбы твоих небес,
все цветы твоей глубины.
*
Слушай, брат, песню радио,
воззвание из глубины.
Наши надежды и радости
нынче погребены -
под пластами темного времени,
горечи и обиды.
Слушай радио имени
Атлантиды.
Когда во тьме беспредельной
клубятся кошмары -
слушай, брат, колыбельную:
поют киты и омары,
звезды поют морские,
испуская незримый свет,
колыбельную Киеву,
колискову Москве.
Спруты поют и манты,
актинии и кораллы,
выводят басы и дисканты
старательные хоралы:
Слушай же, человек,
песню страны иной,
обреченной навек
умереть под темной волной.
Город великий, на зыбях сущий,
в одночасье исчез.
Слушай и ты, в зыбях плывущий
времени наперерез,
на раненом пароходе
к нам, прямиком, сюда:
всё пройдет, не проходит
в мире только вражда,
зачатая в жерле мести,
спресованная из огня.
Не дай в твоем сердце места,
не дай в твоей жизни дня.
Поют мне морские змеи,
поет кальмар-водомет:
не дай ей - сколько сумеет,
она сама возьмет.
Мне никем не обещано
ни облегченья, ни чуда.
Клинки в моем сердце скрещены,
но нет им победы, покуда
я слушаю песню радости
глубоководных видов,
я слушаю это радио,
я - выживший из Атлантиды.
громче скрипа земной оси.
На прощанье на помощь меня
не зови не зови не зови.
Атлантида, прости
и остаться меня не проси.
Я не дам себя усыновить.
Я пришел к тебе гостем,
я смотрел в твое небо,
бродил по твоим площадям,
любовался закатами, пил
твои терпкие вина
и кофе в прибрежных тавернах.
Я ушел от волны...
Так скажи, что забыл унести, уходя?
Это сердце, наверно.
Атлантида, прощай, я погиб -
и подавно тебя не спасти.
Отпусти свой народ,
что рассеян в смятеньи по материкам.
Убежавших бессчетно.
Но хоть одному - удалось ли уйти
от волны, что теперь
в наших жилах струится, горька?
Я чужой
и останусь чужим,
я беглец, я гоним, я ничей.
И волны твоей пыль водяную
не смогу отряхнуть с моих ног.
На пути моем будет тобою
заражен каждый встречный ручей,
если вброд перейду,
если выпью глоток.
Ты молчишь - так молчишь! -
не смолкает молчанье твое никогда.
Сон не в сон, всё не впрок,
не напиться вином, не насытиться хлебом.
И во мне, и во мне закипает волной
твоя горькая гибель, шальная вода,
над приемной отчизной
качается вспененным следом.
Мы узнаем друг друга по странной одышке,
по беззвучью неловких шагов:
нас не носит чужая земля,
не вдыхается воздух иной.
Постороннее небо нам чудится
выгнутой в купол волной.
Я вернусь, Атлантида.
Я иду.
Я готов.
*
Ты пришел, как обещано, и никуда
не уйдешь, мой последний живой.
Над нами до самого неба - вода,
город пуст и отныне твой.
А теперь и я говорю тебе,
что в последний час, в твой последний приют
все летучие рыбы моих небес
прилетят к тебе и споют.
Ты не веришь, как не верил другим,
как не верил себе самому.
Но звучит во тьме торжествуя гимн
и сиянье пронзает тьму.
Разве прежде в эту глубь проникал
свет небесный - дробясь в струе,
преломляясь в развернутых плавниках,
отражаясь в их чешуе?
Что же выиграл тот, кто жизнь свою
положил на тяжбу с моей судьбой?
Это рыбы сияют, рыбы поют,
это рыбы кружат над тобой.
И в ладонях вода обретает вес,
и сквозь толщу ее видны
все летучие рыбы твоих небес,
все цветы твоей глубины.
*
Слушай, брат, песню радио,
воззвание из глубины.
Наши надежды и радости
нынче погребены -
под пластами темного времени,
горечи и обиды.
Слушай радио имени
Атлантиды.
Когда во тьме беспредельной
клубятся кошмары -
слушай, брат, колыбельную:
поют киты и омары,
звезды поют морские,
испуская незримый свет,
колыбельную Киеву,
колискову Москве.
Спруты поют и манты,
актинии и кораллы,
выводят басы и дисканты
старательные хоралы:
Слушай же, человек,
песню страны иной,
обреченной навек
умереть под темной волной.
Город великий, на зыбях сущий,
в одночасье исчез.
Слушай и ты, в зыбях плывущий
времени наперерез,
на раненом пароходе
к нам, прямиком, сюда:
всё пройдет, не проходит
в мире только вражда,
зачатая в жерле мести,
спресованная из огня.
Не дай в твоем сердце места,
не дай в твоей жизни дня.
Поют мне морские змеи,
поет кальмар-водомет:
не дай ей - сколько сумеет,
она сама возьмет.
Мне никем не обещано
ни облегченья, ни чуда.
Клинки в моем сердце скрещены,
но нет им победы, покуда
я слушаю песню радости
глубоководных видов,
я слушаю это радио,
я - выживший из Атлантиды.
