Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Автор истории про археологов:

как можно понять из реплик Руматы, им разрешается оказывать помощь тем или иным аборигенам, разрешается использовать подкуп и прочие экономические рычаги, но запрещено участвовать в боевых действиях и организовывать физическое устранение местных жителей.
собственно, этого должно было бы хватить.
но, поскольку они бестолочи и ничего в своём деле не понимают, им хочется более радикальных средств.
кстати, на поприще разведчика Румата преуспел так же мало, как и на поприще прогрессора.

про срыв как норму или как отклонение от нормы - скажите, вам известно слово "ирония"?
а значение этого слова?
да, не все прогрессоры кого-то убивают.
но последовательность некомпетентность=>фрустрация=>агрессия=>возвращение - очень распространенное среди них явление.
поэтому я и описал их деятельность именно так: облажаться, обозлиться, вломить кому-нибудь, улететь на Землю.

____________
И что мне это напоминает?

---

Сегодня утром в машине, по дороге к М., думал об флешмобе "десять лет назад" пытался вспомнить, а что у меня было десять лет назад.
И вспомнил.
Не фотография:

Четверг, 16 ноября 2006
10:53
тут в воскресенье в магазине из колонок... очень неожиданно - музЫка одна.
у меня это было на кассете - музыка Перу, Боливии, Эквадора
и я, конечно, не помню, кто именно играет.
но пришпилило. как давно не слышал!
и стоял в закутке у примерочных - под колонкой, пока не доиграли.

там флейты юлой, юлой крутятся на месте... несколько быстрых шагов баса... и снова флейты волчком, и подпрыгивает чаранго...

вот сегодня подступило - так и доехал до работы на это куске. ведь потеряна кассета, только в крови осталось.

и только гайта галисийцев перебить смогла. они-то здесь, рядом, в наушниках.

22:23
в общем, натаскал на работу андинской музыки...


Пятница, 17 ноября 2006
23:38
еще пару раз послушаю эту песню - и свихнусь.
а перестать не могу. охос асулес.


Суббота, 18 ноября 2006
00:08
ojos azules no llores
no llores ni te enamores

это не нашел.
ладно, сам запишу
да уже и запомнить успел - гоняю два варианта по кругу...

00:20
на двадцать пятом по счету прослушивании ...

00:29
всё.
двадцать седьмого прослушивания ниасилил.
я все ждал, что меня затошнит - и я сам отключусь.
фигушки.
пришлось отрывать наушники посреди песни...

..........

Суббота, 09 декабря 2006
01:24
тем не менее, Кел знает время.
и эти годы мне не нравятся.
особенно в сочетании с тем, что мы с Р. погрузились в андино по самые макушки.

я сказал - на вулкане жили? как бы я опять пальцем в небо не попал, в самую середку.

а кто это, приехав нынче летом в Кениг, вцепился в "Дни и ночи любви и войны" как в писаную торбу? кстати, у Галеано была еще популярно-экономическая книга, очень интересная. надо бы добыть. кто сказал - невозможно?

люди, мне не нравится это место в это время. то место в то время, если говорить точнее.

01:26
а если так, то я даже могу сказать, где и как она могла меня подцепить, что, пока она была жива, я болтался неподалеку, а когда она решила уйти - я оказался под рукой.

вызывайте санитаров.

01:26
и Кел прав - японская еда тогда не была еще в моде.
ипать.

ипать.

01:27
кто-нибудь, уже вызовите санитаров наконец...

01:36
кретин! полный кретин! идьота!!!

кто-нибудь здесь помнит мои вечные жалобы на то, что я плохо и очень неумело и неэффективно ищу инфу в сети?
а тут мне с легкостью, практически с первого-второго захода полезло всё. музыка, тексты - песни, которые не отыскивались годами.
на фоне того, что я сказал, что готов принимать информацию.

и я только сейчас...

02:02
как оно обычно у меня и бывает, я очень неожиданно понял, что я уже пару дней как должен был фтыкнуть.
поздравляю, всё идет по плану нах.

02:10
ничего так, что я месяцами музыку не слушаю вообще - кроме случайной в транспорте - а тут часами? причем одну и ту же. по кругу. и выключал просто потому, что надо же с работы уходить.

09:57
полет нормальный.
а?
что?
куда летим?

11:34
представьте себе "эффект домино" в обратном порядке. то есть, если бы костяшки, выстроенные в ряд, не падали одна за дргой, а как бы съемку обратно прокрутили.
вот так же оно бежит-бежит и складывается одно за другим, одно от другого.

15:17
радио Магальянес

19:26
....................................
....................................
я вспомнил что нас убивали
я рад что не вспомнил как

[- очень хочу, чтобы не ты вспомнил, а если вдруг - чтобы как со стороны...
не нужно это, не нужно... но ведь вспомнишь, если захочешь.
не захоти, а?
не знаю, что именно я помню, но хватило года...
R
- я и не хочу, брат. мне хватило десятилетия и примерного местоположения - чтобы вынесло нах. ]

Воскресенье, 10 декабря 2006
00:24
вот так и вышло, что я остался один хоронить своих мертвецов.

14:39
некоторый итог: за эти сутки, нормально питаясь и без какой-то физической нагрузки я похудел так, что сидевшие в обтяжку джинсы (с низким поясом) снимаю теперь, не расстегивая. довольно свободно.
а ведь собирался покупать новые на размер больше.

роооодина
еду я на родину

не родина.
но.
хуже.

Понедельник, 11 декабря 2006
00:14
никто никогда не узнает
что бледными пальцами
(цвета хаки)
смерть берет людей
и надевает на крепкие нити
(черного цвета)
никто никогда не поверит
что я порву эти нити
что сердце мое станет лезвием
которое их перережет

(с)Леночка. "Наша кровь, надежда". 1984.

имеет отношение.

08:23
и тут же умер Пиночет.

10:47
по имени не иначе
иначе горе горой
говорят я слышал герои не плачут
я видишь ли не герой


дале буде вроде

11:05
пошел посмотреть на "неожиданные последствия смерти П."
вот не ожидал, что меня так своротит от этой...
покойник?
все равно не могу назвать "лицом".
идите нах. меня встрясло.
перед смертью - взял на себя - политическую - ответственность за.
политическую.
блять.
видеть не могу.

[это на входной странице мэйл.ру
блин, почту пойти проверить - и там его ... портрет.
хоть и мелко, а все равно - бесит.]

12:15
и вот теперь могу сказать - да и сам вот теперь понял, почему сразу не сориентировался на ЛА, на то, что нежно называлось Нуэва Галилеа, по песне Кристо йа насьо ен Палакагуина (там у с точками) Карлоса Мехия Годоя.
потому что - пять дней - и всё? [из комментариев: в тексте - всё уложилось в пять дней, потом наступил мир.]
не вяжется.
и тем не менее, все косил глазом туда из родной Галисии. косил-косил, пока не окосел, не расфокусировался - и, как Эртхиа, по воздушной тропе. не глядя, не глядя, только не глядя под ноги...
и тут Кел назвал время действия.
и - привет.

13:45
в подарок отважным...

в общем, господа мои и дамы, конечно, я получил свой суперприз.
помните ли вы, с чего начался заход с андской музыкой? с того, что в магазине в воскресенье я услышал песню с той кассеты, которую потерял.
а потом пришла Люба Федорова - спасибо ей - и дала мне ссылку на огромный склад андино.
а потом было всё, что было, но! дело-то не в этом, а дело в том, что сегодня я набрел в разделе "компиляции" на тот диск, с которого писалась та кассета.

понимаете ли вы всю тонкость и всю роскошь момента?
если бы я сразу на этот сборник наткнулся - я бы на нем и успокоился. не услышал бы охос асулес. не... не всё дальнейшее.

18:19
всё отдам я за грог, веселый добрый грог...

не надо мне грогу, я хочу - советский фильм 1978 г.р. "Кентавры" с Банионисом и Адомайтисом.
у кого есть? где взять?

всё отдам я за...

19:00
а теперь поищем в категории "пропавшие без вести".
причем - мне этого совершенно не хочется, но.
передышка закончилась?


Я тогда вообще не знал, что с этим делать и куда это притулить. Дров наломал, косяков напорол...
И только в 2012 получилось заняться этм уже всерьез.

@темы: Вальпараисо forever

---

Другие тесты и гадания от Шувани

---

Если бы я увидел все это в кино, у меня был бы тоьько один вопрос что употребляет автор
Автор абсолютно ничего, я знкю абсолютно точно
Боже чтш у него в голове
Ну... вот все это

---

Вчера было хорошего:
1. Все прошло благополучно. Спасибо всем, кто нажал дайри-магическую кнопочку! Спасибо врачам и всем, кто участвовал. Спасибо Д. Мое сердце теперь спокойнее.
2. Я разболелся, но все-таки голос не потерял совсем.
3. Истории Дока пишут много хороших комментариев на ФБ.
4. Хани приехал и помогает, мне было бы намного, намного труднее.
5. И полезное дело сделали, даже два.
6. Первый взнос по учебе оплачен. Трепещите, скоро я стану еще умнее.
7. Звонки и смс от Д. - чистая радость.
8. Вообще так хорошо жить, так хорошо. И когда свои рядом. Трудно всё. Но хорошо.

---

Когда добрые люди из Теддимарта присылают смс о том, что медведики отправлены и вот вам код отправления, чтобы следить за ними в пути, - у них там, в Новосибирске, наверное, вполне приличное время суток.
А у меня полседьмооооова.
Хорошо, что я и так уже примерно в это время просыпаюсь.
А Дамплин Бэрингтон и Мориц Буковски едут из Новосибирска, уже в пути.

@темы: мимиМихи

---

Другие тесты и гадания от Шувани

---

То самое чувство, когда читаешь об изготовлении медведей и задумываешься: не сделать ли самому одного-двух?
Сёма, не начинай.

---

UPD. ОГРОМНОЕ СПАСИБО. Все получилось и прошло благополучно.

Дайри-магия.

запись создана: 01.12.2016 в 12:17

Вопрос: Все получится и пройдет благополучно.

1. Да.		69	(100%)
Всего:		69

---

30.11.2016 в 23:03

Пишет  tahry:

Без часа - зима!
Объявляется традиционный декабрьский флэшмоб: Вишлист!
Правила
1. Начни писать вишлист онлайн.
2. Пиши всё! Вдруг мироздание тебе подарит даже то, что за деньги не купишь.
3. По мере появления желаний - добавляй и поднимай.

Если ты это видишь - ты осален!

1. Хочу, чтобы Д. выздоровел
2. Хочу получить ясность в истории с генералом
3. Хочу, чтобы стабильно хватало на эту прекрасную учебу
4. Хочу к НГ закончить про Дока
5. Хочу порядок
6. Хочу на каникулы во Фламинго!
7. Хочу кого-нибудь из тех, кого хочу и у меня еще нет

---

Хорошее.

1. Новые высоты в работе. Ух.
2. Хорошо поговорили с сестрой. Очень хорошо.
3. Д. вовремя напомнил про возможность заказать доставку из аптеки.
4. Кое-что сдвинулось, о чем я очень переживал. ТТТ
5. Я вспомнил про капусту.
6. Мне привезли длинную подушку, которую я подложу под руку, должно помочь.
7. Неизменно.

---

Хорошее за два дня. Ибо вчера и сегодня - это как-то очень.

1. Вчера все-таки послушал Д. и ковырнул ядовитый кусок предполагаемого прошлого. Ну, как - ковырнул. Просто посмотрел на него, не отворачиваясь, пару минут. Фонтан оттуда знатный. Руке полегчало.
2. Написал текст на блиц. Хоть и не надеялся, больше чем когда либо не надеялся, вообще собрался писать ведущему, что я пас. Но написал.
3. Рука сегодня ночью болела гораздо, гораздо меньше, чем вчера.
4. Чудесные подарки от Ю. внучочечку моему.
5. Работа, трудная, но счастливая.
6. Французский по-прежнему крут. Я все-таки что-то пытался делать, невзирая на.
7. Хороший гость.
8. Немного помог Д. в важном.
9. Очень важное названо, а я не подозревал.
10. Д. как он есть.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Хорошее было. Завтра запишу. Спать.

---

@темы: мой playlist

---

Manhã de carnaval

Это когда просыпаешься – а он рядом.
Дышит. Это первое, что понимаешь, потому что прикоснуться страшно. Тебе страшно, и ты боишься, отдаешься древней силе, позволяешь властвовать, мышцам – окаменеть в этом страхе, коже похолодеть, дыханию прерваться.
Проснуться ночью от ощущения, что в постели теснее, чем обычно, чем ты уже – нет, не привык, но запомнил, выучил. В первом, сонном еще, бессознательном обследовании пространства эта теснота окатывает острым чувством облегчения: ну вот, я знал, что на самом деле так и есть, все было кошмарным сном, вот и проснулся наконец, и наяву все как надо, все как было, все как…
И тут же следом ледяной ужас.
А потом: ну что ты? Ну, все это уже было, ничего страшного. Да, это покойник, но это наш покойник, твой, мирный, неопасный. А потом: боже милостивый, за что это нам? Как будто не сам заварил всю эту кашу – то ли позавчера, то ли год назад, то ли девять…
Что там за ночь сегодня? Время мертвых? Последнее полнолуние перед Йолем? Когда ж еще и обнять своего возлюбленного.
А потом: его не обнять.
И вот в этот момент уже окончательно просыпаешься.
Прикоснуться теперь не страшно, только горько от невозможности. Как будто, будь такая возможность – прикоснулся бы. Ты вообще хочешь знать, каков он на ощупь? Честно?
А потом: уже отводя взгляд от неподвижного тела, занимающего настолько привычную форму пространства, что хоть вой, хоть ладонь прокуси, - замечаешь, как шевельнулись тени от складок на одеяле, как живые, как будто вздохнули.
И понимаешь. И не можешь вместить понимание.
Столько времени – столько раз – приучал себя не доверять сладкой надежде, не поддаваться радости. Защищаешься теперь не на жизнь, а на смерть. А смерть отступает в сторону, щурится, приценивается – и отступает. И нечем больше защищаться. И ты остаешься беззащитным перед возможностью потери, полностью безоружным и бессильным.
Живое – дышит.
А ты – нет. Потому что сначала от страха, а потом от еще большего страха, что это вот сейчас – иллюзия, обман, новый виток гибельного бреда, ты перестал дышать. И надо насильно сжать ребра, чтобы тихо выдохнуть безжизненный воздух. А потом протянуть руку. Прикоснуться. Еще до прикосновения уловить едва слышное тепло в воздухе. Кинуться на него, сгрести, вцепиться, трясти его – и он тебя тоже. И руки, какие же сильные у него руки, как же это так, я знаю, что сплю, я знаю, что это кончится, и будет очень больно, но пусть, пусть. Сейчас – кричать от радости, задыхаться, рыдать, кричать.

- А нам в школе фельдшерица как-то сказала: не совокупляйтесь в троллейбусе головами!
- Что она имела в виду?
- Что воши перепрыгивают.
- Мать моя кровопийца, жуть какая…
- И к чему ты это?
- Ну, так, ассоциации. Мир же круглый, как голова. И вот они все сейчас… совокупляются. И мало ли какие воши к нам напрыгают.
- Шшшш! – гневно взнимается Зигмунда Фрейда. – Услышат, кого ты вошами – мало не покажется. Держи язык на привязи, коза рыжая.
- А ты скелетина расписная!
- Обе вы хороши, - шипит Мадлен. – Делом бы занялись, не до глупостей было бы. У меня вон пальцы в кровь, а вы…
- В кровь – это хорошо, - одобрительно кивает Зигмунда Фрейда. – Без крови совсем не то.
- И кто из нас после этого вампир?
- Я вам что, сестрица Эльза? – ворчит Рыжая, растопырив перед глазами пятерни в желто-зеленых метках от травяного сока. У нее на коленях навалены пучки серебристо-зеленой травы, мотки лент. Пряный прохладный запах вьется вокруг. – У меня, может, аллергия.
- Скажи спасибо, что не крапива, - недобро усмехается Зигмунда Фрейда, бездельничающая, потому что ее черед еще не настал. – Скажи спасибо, что не обязательно молчать при этом. Хотя это, наверное, зря. Как думаешь, - это уже к Мадлен, - как думаешь, еще не поздно изменить условия игры?
- Нифафда не пофно!
- Не говори с набитым ртом, - качает головой Зигмунда Фрейда.
- А я палец сосу, - отвечает Мадлен, вынув палец изо рта. – Болит.
- Потерпи, еще немного.
- Нет, чтобы меня утешать и подбадривать, - хмурится Рыжая. – Все только этой… Вы сговорились. Так нечестно. И правила менять не вздумайте! Я тогда с вами играть не буду, а без меня у вас ничего не получится.
- А мы вместо тебя Кристину возьмем.
- Ей нельзя. Она беременная. Ее вообще сейчас нет! И не будет, если я не сплету для нее...
- Шшш! – дружно шипят ее товарки. Рыжая кивает, настороженно оглядываясь.
- Тогда Ягу возьмем, - продолжает Мадлен. - Она черная, она сильная, она подойдет.
- А зато рыжей у вас не будет. Без рыжей ничего не получится.
- Это ты с чего взяла?
- Это я правила поменяла.
- Эй, так нечестно!
- А вам можно?
- Это кому это «вам»? Я все пальцы продырявила, а эта валяется на диване с книжкой! Моя мама говорила, что если все время читать, то всю жизнь профукаешь. Лучше бы убралась в своей… пирамиде, пылища по углам – картошку сажать можно! И черепа валяются.
- Они хрустальные.
- Хрусталь должен в серванте стоять, а не по углам валяться!
Они очень старательно ссорятся, не изображают ссору, а ссорятся по-настоящему, Жизнь против Смерти и Любви, Смерть против Любви и Жизни, Любовь против них обеих. Чтобы никто-никто ни в каком из приблизившихся миров не заметил, что они заодно в это призрачное, зыбкое утро, чтобы никто не уличил их в сговоре с преступной целью, потому что им-то что, а вот всех причастных…

Команду Дока держали по отдельности – так, на всякий случай. Вдруг не только сам Док, вдруг все они уже понахватались, да и кровавые жертвоприношения наводили на странные мысли. Вот только удержишь ли по отдельности людей на излете той ночи, когда миры головами совокупляются?
Черная-пречерная Ягу, меряя шагами камеру, думая о белобрысом Данди и о том, почему она все еще зовет Новеньким, даже в постели, больно стукнулась носом о каменную спину белобрысого Данди, который дернулся, развернулся – и схватил ее руками, как настоящую, хотя сквозь нее, если быть откровенным, все-таки немного просвечивала крашеная белым стена. Но это его не остановило.
Жилистый Тир и могучий Бобби, схожие, как молочный шоколад и горький, таким же образом наткнулись друг на друга, а мгновением позже между ними образовался темно-русый Енц. Шипя и потирая бока, они расступились – и как раз в этот промежуток неведомая сила водрузила парочку, замершую в поцелуе. Как-то странно было чувствовать и осознавать, что все они оставались в своих камерах, но при этом были рядом и могли дотронуться друг до друга, и не только дотронуться, как наглядно демонстрировали Данди и Ягу. Бобби одобрительно свистнул, Тир коротко вздохнул. Енц похлопал влюбленных по плечам, потому что расслабляться, когда такое творится, совершенно ни к чему.
Это он правильно подумал и вовремя сделал. Тут-то все и началось. Перед ними возникли три темные фигуры. Ровно по числу партнеров неведомого Макселя, с которыми каждый из наших имел уже длинную, но бессодержательную беседу. Но гораздо менее реальные. Даже нельзя было толком описать их – ни роста, ни объема у них как будто не было, черты лица то и дело тонули во мраке, а выныривая из него – оказывались совершенно другими, чуть ли не противоположными. К тому же невозможно было сказать, где заканчивается одна фигура и начинается вторая, хотя ни схожими, ни тем более единым целым они не были. Категорически! Они даже не совпадали в пространстве, хотя в каком именно, определить было трудно. Во всяком случае, не в этом.
Данди выругался, и его голос влился в хор таких же растерянных и злых.
- Как оно выглядит со спины? – спросила Ягу, оказавшаяся напротив него.
- Не знаю, - ответил Данди. – Я ему в глаза смотрю. Во все сразу, черт.
- Я тоже, однако, - откликнулся Енц. Тир и Бобби подтвердили, что видят то же самое: что-то вроде глаз, по крайней мере – источник взглядов темной троицы оказался прямо напротив каждого из них. Словно все стояли к ним лицом, хотя ясно видели, что стоят кружком вокруг загадочных фигур, как будто играют в «каравай». И при этом они продолжали находиться в своих камерах, каждый по отдельности.
- Какой Док заботливый, - сказал Енц.
- Я тоже об этом подумал, - подхватил Тир. – Если бы не он с его закидонами, я бы сейчас с ума сошел.
- Вот-вот.
- Точно-точно.
- Что это за хрень вообще? – прищурилась Ягу. – Может, нам что-то вкололи?
- Всем сразу?
- Ну, допустим. Это не объясняет, почему мы здесь все одновременно.
- Может, это меня так глючит.
- Почему это тебя? Я тоже это вижу.
- Ты мой глюк.
- Спасибо, любимая.
- Да, и ты тоже.
- Черт. Ягу, у тебя нос как? У меня спина болит до сих пор.
- Это ничего не доказывает.
- Ну, что разговорились? А вдруг оно нас понимает?
- Брось, Енц. Мы сами себя не понимаем, куда ему.
- Мы понимаем, - заговорило оно. – Здесь не хватает. Один и один. Где они? Вот они.
Док и Клемс как с потолка свалились: голые, в обнимку – спасибо, хоть одеяла между ними застряли. Их тоже разнесло в разные стороны, встали напротив друг друга, как в тогах: один в белой, другой в красной. И смотрели друг на друга, не отрываясь, как будто могли видеть сквозь темное многоликое пятно между ними. Но пятно-то глаз с них не спускало, сколько бы ни было у него глаз на самом деле. Док еще успел от Клемса взгляд оторвать – на каждого из команды посмотреть, кивок, мгновенная крошечная улыбка, каждому. И это всех собрало, и больше никто не думал про глюки, потому что все были совершенно настоящие, и это было очевидно.
А дальше с каждым было по-своему.

- Накаркала… - шепчет Рыжая и откладывает в сторону незаконченный венок, щурясь на Зигмунду Фрейду.
- А нечего было про вошей, - встревает Мадлен.
- Ничего. Они справятся. Ничего, - Калавера твердит, как заклинание.
- Я знаю, что они Бобби покажут. Помнишь, что Доку говорили про жертвоприношения в квартире? Это вот оно сейчас будет. Блин, Бобби потом от меня шарахаться будет, - всхлипывает Мадлен.
- Они справятся.

Запомнилось обрывками. Тир потом долго кошмары по ночам видел, как ему говорят, что он должен выбрать один из двух вариантов. Первый вариант был – отойти в сторону и мирно жить в загородном доме с Кристиной и тремя сыновьями, которые родятся у них один за другим. Тир видел эту жизнь, как будто ему все будущее показали в одной точке. Прекрасное будущее, все честно: жизнь счастливая, никаких воспоминаний о сегодняшней ночи, о Доке, об этой части жизни вообще. Мальчики один другого смышленее и лучше. На рыжую куклу с разноцветными глазами ни один не похож. И Кристина никогда не исчезала. Хорошая жизнь. А второй вариант был – встать рядом с Доком и Клемсом и потерять все, что только что было словно наяву. И в кошмарах Тир видел, как он отводит глаза, прячась от Докова прямого понимающего взгляда, отворачивается, отступает в тень. И просыпался в ужасе, и не мог вспомнить, что же он выбрал на самом деле. И, отдышавшись в объятиях Кристины, засыпал, и видел, как встает рядом с Доком. И задыхался во сне.
Бобби никому ничего не рассказывал, но время от времени ему мерещилось, что по квартире расставлены каменные жертвенники, и на них дымятся куски сырого мяса, пузырится кровь. Он принимался ощупывать себя, проверяя, все ли на месте, и какое-то время после таких приступов оставался в смутной тоске и беспокойстве, как будто на месте оказалось не все. Впрочем, он сильный, правда, очень сильный. Да и Магда не забывала заваривать ему шалфей. Прошло со временем. Справился.
Клемс иногда с удивлением смотрит на Дока, как будто знает о нем такое, что про Дока знать невозможно. Невозможно знать про человека что-то такое, чего с этим человеком не может быть никогда. Но в то же время невозможно избавиться от этого знания. И остается судорожно хвататься за любые сомнения и тут же отталкивать их в попытках удержать шаткое равновесие между одним безумием и другим. Но на фоне всего того безумия, которое Клемс и так носит в своей ясной голове, это не заслуживает отдельного упоминания.
Енц, когда они все один-единственный раз говорили о произошедшем в ту ночь, просто пожал плечами. Что, мол, они могли мне предложить? Вечную жизнь? И никогда не встретиться с ней? Вот это их «мы понимаем» было явным преувеличением.
- Они тебя тоже смертью пугали? – спросила Ягу.
- И тебя? – повернулся к ней Док.
- Ага.
- А ты?
- Ну, они говорят, если не отступишься, то умрешь. А я так: что, прямо сейчас? Думаю, легко они меня не возьмут, а то и прихвачу кого с собой, рано радуются. А они, представляешь, мне такие: нет, не сейчас, вообще. Боже, как я смеялась.
И все они тогда стали смеяться. Боже, как они смеялись.

@темы: Док и его команда

---

НЕМНОЖКО ПРОДОЛЖЕНИЕ

Команду Дока держали по отдельности – так, на всякий случай. Вдруг не только сам Док, вдруг все они уже понахватались, да и кровавые жертвоприношения наводили на странные мысли. Вот только удержишь ли по отдельности людей на излете той ночи, когда миры головами совокупляются?
Черная-пречерная Ягу, меряя шагами камеру, думая о белобрысом Данди и о том, почему она все еще зовет Новеньким, даже в постели, больно стукнулась носом о каменную спину белобрысого Данди, который дернулся, развернулся – и схватил ее руками, как настоящую, хотя сквозь нее, если быть откровенным, все-таки немного просвечивала крашеная белым стена. Но это его не остановило.
Жилистый Тир и могучий Бобби, схожие, как молочный шоколад и горький, таким же образом наткнулись друг на друга, а мгновением позже между ними образовался темно-русый Енц. Шипя и потирая бока, они расступились – и как раз в этот промежуток неведомая сила водрузила парочку, замершую в поцелуе. Как-то странно было чувствовать и осознавать, что все они оставались в своих камерах, но при этом были рядом и могли дотронуться друг до друга, и не только дотронуться, как наглядно демонстрировали Данди и Ягу. Бобби одобрительно свистнул, Тир коротко вздохнул. Енц похлопал влюбленных по плечам, потому что расслабляться, когда такое творится, совершенно ни к чему.
Это он правильно подумал и вовремя сделал. Тут-то все и началось. Перед ними возникли три темные фигуры. Ровно по числу партнеров неведомого Макселя, с которыми каждый из наших имел уже длинную, но бессодержательную беседу. Но гораздо менее реальные. Даже нельзя было толком описать их – ни роста, ни объема у них как будто не было, черты лица то и дело тонули во мраке, а выныривая из него – оказывались совершенно другими, чуть ли не противоположными. К тому же невозможно было сказать, где заканчивается одна фигура и начинается вторая, хотя ни схожими, ни тем более единым целым они не были. Категорически! Они даже не совпадали в пространстве, хотя в каком именно, определить было трудно. Во всяком случае, не в этом.
Данди выругался, и его голос влился в хор таких же растерянных и злых.
- Как оно выглядит со спины? – спросила Ягу, оказавшаяся напротив него.
- Не знаю, - ответил Данди. – Я ему в глаза смотрю. Во все сразу, черт.
- Я тоже, однако, - откликнулся Енц. Тир и Бобби подтвердили, что видят то же самое: что-то вроде глаз, по крайней мере – источник взглядов темной троицы оказался прямо напротив каждого из наших, как будто все стояли к ним лицом, хотя ясно видели, что стоят кружком вокруг загадочных фигур, как будто играют в «каравай». И при этом они все еще продолжали находиться в своих камерах, по отдельности.
- Какой Док заботливый, - сказал Енц.
- Я тоже об этом подумал, - подхватил Тир. – Если бы не он с его закидонами, я бы сейчас с ума сошел.
- Вот-вот.
- Точно-точно.
- Что это за хрень вообще? – прищурилась Ягу. – Может, нам что-то вкололи?
- Всем сразу?
- Ну, допустим. Это не объясняет, почему мы здесь все одновременно.
- Может, это меня так глючит.
- Почему это тебя? Я тоже это вижу.
- Ты мой глюк.
- Спасибо, любимая.
- Да, и ты тоже.
- Черт. Ягу, у тебя нос как? У меня спина болит до сих пор.
- Это ничего не доказывает.
- Ну, что разговорились? А вдруг оно нас понимает?
- Брось, Енц. Мы сами себя не понимаем, куда ему.
- Мы понимаем, - заговорило оно.

---

Лан, я больше не могу держать это при себе. Начинаю делиться.

Manhã de carnaval

кровь-кишки-веселуха, ВСЕ КАК Я ЛЮБЛЮ

Это когда просыпаешься – а он рядом.
Дышит. Это первое, что понимаешь, потому что прикоснуться страшно. Тебе страшно, и ты боишься, отдаешься древней силе, позволяешь властвовать, мышцам – окаменеть в этом страхе, коже похолодеть, дыханию прерваться.
Проснуться ночью от ощущения, что в постели теснее, чем обычно, чем ты уже – нет, не привык, но запомнил, выучил. В первом, сонном еще, бессознательном обследовании пространства эта теснота окатывает острым чувством облегчения: ну вот, я знал, что на самом деле так и есть, все было кошмарным сном, вот и проснулся наконец, и наяву все как надо, все как было, все как…
И тут же следом ледяной ужас.
А потом: ну что ты? Ну, все это уже было, ничего страшного. Да, это покойник, но это наш покойник, твой, мирный, неопасный. А потом: боже милостивый, за что это нам? Как будто не сам заварил всю эту кашу – то ли позавчера, то ли год назад, то ли девять…
Что там за ночь сегодня? Время мертвых? Последнее полнолуние перед Йолем? Когда ж еще и обнять своего возлюбленного.
А потом: его не обнять.
И вот в этот момент уже окончательно просыпаешься.
Прикоснуться теперь не страшно, только горько от невозможности. Как будто, будь такая возможность – прикоснулся бы. Ты вообще хочешь знать, каков он на ощупь? Честно?
А потом: уже отводя взгляд от неподвижного тела, занимающего настолько привычную форму пространства, что хоть вой, хоть ладонь прокуси, - замечаешь, как шевельнулись тени от складок на одеяле, как живые, как будто вздохнули.
И понимаешь. И не можешь вместить понимание.
Столько времени – столько раз – приучал себя не доверять сладкой надежде, не поддаваться радости. Защищаешься теперь не на жизнь, а на смерть. А смерть отступает в сторону, щурится, приценивается – и отступает. И нечем больше защищаться. И ты остаешься беззащитным перед возможностью потери, полностью безоружным и бессильным.
Живое – дышит.
А ты – нет. Потому что сначала от страха, а потом от еще большего страха, что это вот сейчас – иллюзия, обман, новый виток гибельного бреда, ты перестал дышать. И надо насильно сжать ребра, чтобы тихо выдохнуть безжизненный воздух. А потом протянуть руку. Прикоснуться. Еще до прикосновения уловить едва слышное тепло в воздухе. Кинуться на него, сгрести, вцепиться, трясти его – и он тебя тоже. И руки, какие же сильные у него руки, как же это так, я знаю, что сплю, я знаю, что это кончится, и будет очень больно, но пусть, пусть. Сейчас – кричать от радости, задыхаться, рыдать, кричать.

- Я вам что, сестрица Эльза? – ворчит Рыжая, растопырив перед глазами пятерни в желто-зеленых метках от травяного сока. – У меня, может, аллергия.
- Можно подумать, тебе хуже всех, - Мадлен демонстрирует исколотые пальцы.
- Скажи спасибо, что не крапива, - недобро усмехается Зигмунда Фрейда, бездельничающая, потому что ее черед еще не настал. – Скажи спасибо, что не обязательно молчать при этом. Хотя это, наверное, зря. Как думаешь, - это уже к Мадлен, - как думаешь, еще не поздно изменить условия игры?
- Нифафда не пофно!
- Не говори с набитым ртом, - качает головой Зигмунда Фрейда.
- А я палец сосу, - отвечает Мадлен, вынув палец изо рта. – Болит.
- Потерпи, еще немного.
- Нет чтобы меня утешать и подбадривать, - хмурится Рыжая. – Все только этой… Вы сговорились. Так нечестно. И правила менять не вздумайте! Я тогда с вами играть не буду, а без меня у вас ничего не получится.
- А мы вместо тебя Кристину возьмем.
- Ей нельзя. Она беременная. Ее вообще сейчас нет! И не будет, если я не сделаю свою часть.
- Тогда Ягу возьмем. Она черная, она сильная, она подойдет.
- А зато рыжей у вас не будет. Без рыжей ничего не получится.
- Это ты с чего взяла?
- Это я правила поменяла.
- Эй, так нечестно!
- А вам можно?
- Это кому это «вам»? Я все пальцы продырявила, а эта валяется на диване с книжкой! Моя мама говорила, что если все время читать, то всю жизнь профукаешь. Лучше бы убралась в своей… пирамиде, пылища по углам – картошку сажать можно! И черепа валяются.
- Они хрустальные.
- Хрусталь должен в серванте стоять, а не по углам валяться!
Они очень старательно ссорятся, не изображают ссору, а ссорятся по-настоящему, Смерть и Любовь против Жизни, Жизнь против Смерти и Любви, Любовь против них обеих. Чтобы никто-никто ни в каком из приблизившихся миров не заметил, что они заодно в это призрачное, зыбкое утро, чтобы никто не уличил их в сговоре с преступной целью, потому что им-то что, а вот всех причастных…
- А нам в школе фельдшерица как-то сказала: не совокупляйтесь в троллейбусе головами!
- Что она имела в виду?
- Что воши перепрыгивают.
- Мать моя кровопийца, жуть какая…
- И к чему ты это?
- Ну, так, ассоциации. Мир же круглый, как голова. И вот они все сейчас… совокупляются. И мало ли какие воши к нам напрыгают.
- Шшшш! – гневно взнимается Зигмунда Фрейда. – Услышат, кого ты вошами – мало не покажется. Держи язык на привязи, коза рыжая.
- А ты скелетина расписная!
- Обе вы хороши, - шипит Мадлен. – Делом бы занялись, не до глупостей было бы. У меня вон пальцы в кровь, а вы…
- В кровь, это хорошо, - одобрительно кивает Зигмунда Фрейда. – Без крови совсем не то.
- И кто из нас после этого вампир?


Продолжение следует. Кто мне попляшет, помашет, посвистит вдохновительно? Можно даже просто кнопочками.

Вопрос: Давай-давай!

1. Дадада!		12	(40%)
2. А дальше?		10	(33.33%)
3. Тыква, при!		8	(26.67%)
Всего:		30 Всего проголосовало: 16

---

Не, ну нихрена ж себе. И рука не болит. И голова ничего так - на фоне того, что было с утра до половины пятого, так просто ясен перец.
Меньше надо циклиться на прошлом? Ну-ну. Соматика психов просто пугает. Что она может натворить, если на нее не смотреть, я даже думать боюсь.
Четыре с половиной тысячи из ничего за два часа, и я только разогрелся...
А два с половиной часа назад я верил, что жизнь кончилась. И не спал полночи от боли в руке.