Вторжение США в Панаму началось 20 декабря 1989 года, боевые действия закончились спустя пять дней.
Официальный повод: восстановление демократии и защита жизни 35 тысяч проживающих в Панаме американских граждан.

---

Молодец и герой. Прорвался через трудное место, почти не потеряв скорости. К концу этой недели точно (ТТТ, если не будет форс-мажора) доведу историю до конца, первый вариант текста будет готов. На следующей неделе закончу выкладывать.
Мне остался самый праздник, ведь, по сути, он действительно победитель, и смог победить даже самого себя, это так круто, слов нет.
Как важно было проделать эту работу, встать на позицию внешнего рассказчика, фактически - посмотреть на некоторые вещи со стороны.
Как много открылось такого, что изнутри не могло быть замечено.
Какая благодать-то...
На сегодня уже 22,6 т. зн., и это всё на сегодня. Самый праздник буду завтра делать.

Отдохнуть чутка и поработать.
Скуба, Скуба! Скуба ждет!

---

Всего 17.5 сегодня.
И не понять: то ли это я устал, то ли хватит уже этого всего, пора закругляться.
Но еще очень важная штука не сказана. Может, прямо к ней перейти, а там и финиш?
Зачем все-то рассказывать, правда.

апд. А как раз так и выходит: уже только то самое и осталось, я прямиком к нему и вышел через пару коленец.
Пока все расскажу, потом сокраить можно будет, если занудно получится.

---

И о погоде

Да, совершенно определенно: на этой неделе я успею довести текст до финала, а вот выкладывать буду еще и на следующей. Возможно, все одним куском. Я еще не знаю, как много там будет. Понимаю содержание, но пока не представляю объем.
Чем все кончится? Ну, кроме того, что все умерли? Вы меня не первый год знаете. Все будет хорошо, обещаю.
И я, честное слово, устрою вечеринку по этому поводу.
А то же сил никаких нет.
(Это не презентация книги - книгу еще делать и делать. Это тихие (или не очень) посиделки по поводу завершения истории.)
Кто хочет прийти? Какие подходящие места знаете?

В воскресенье, 14 сентября, день-вечер.

запись создана: 27.08.2014 в 09:40

@темы: человек, которого нет

---

Опять пытаюсь сказать себе, что я сегодня ничего не сделал, имея в виду, что еще не довел текст до конца.
В целях назидательных:
4,5 т. зн., и это новый текст, ориентирующий и координирующий, устанавливающий связи между первым проходом и вторым, восстанавливающий связность восприятия. Для этих нищасных четырех с половиной тыщ пришлось перечитать кучу дневниковых записей и свести хронологию по разным тегам.
Что, съел? Приятного аппетита!
Поехали дальше.

---

Спасибо!
Голосовалка меня радует и ободряет (и шестой пункт тоже, если кто сомневался - было бы ужасно, если бы этого не было, было бы не настоящее; это такой вопрос к реальности, проверка на настоящесть).
Пойду ипать-колотить дальше.

---

Для поддержания морального духа автора на финишной прямой.

Вопрос: Как насчет читать этот аццкий текст?

1. Читаю и комментирую		7	(10.45%)
2. Читаю молча		32	(47.76%)
3. Жду, когда будет выложен весь до конца		18	(26.87%)
4. Жду, когда будет окончательный отредактированный текст		5	(7.46%)
5. Не читаю и не буду, тяжелая история		0	(0%)
6. КГ/АМ		3	(4.48%)
7. Пеши исчо		2	(2.99%)
Всего:		67

---

Человек, которого нет - 43

Записки сумасшедшего: Кто я

Журналист, о да. Редактор. Специалист по формированию мнений. Хороший специалист. И это дело - любимое. Потому что специализация под человека и человек под специализацию, это была (была?) взаимная любовь.
В любом случае - не боевик, общая подготовка неплохая, и специфическая - отличная, судя по результатам, но не боевик.
Просто мирный специалист по идеологическим операциям.

Записки сумасшедшего: Химия, химия, вся цистерна синяя

С этими флэшбэками что-то я по утрам опасен для близких становлюсь.
Почти проснулся, лежал, вспоминал, как позавчера сказал К., что если бы у меня остались – перенеслись сюда – шрамы, я мог бы их показать, этого было бы достаточно. Но их здесь нет, и приходится говорить, а это очень трудно.
Вспоминал, представил себе, что она бы спросила: если бы ты мог показать шрамы, что показал бы?
Я еще только успел подумать, что я и этого не знаю про себя...
Но руки сами вытянулись вперед, внутренней стороной локтевых сгибов – венами – кверху: вот. Как будто это и есть самые глубокие следы. То, что осталось от игл. Мне страшно на это смотреть, я и не смотрел. Сморщился, подумав о той гадости, что они в меня заливали.
Внезапно, вдруг - почувствовал сильные и резкие, очень быстрые - произвольно так не смогу - сокращения мышц, тело задергалось, это было очень неожиданно, и я не мог это остановить. Сознание ясное, я оставался здесь, кажется. А тело делало что-то непонятное и неостановимое. Сильно, резко, быстро.
Мой друг буквально выдернул меня из этого.
Спросил, что происходит.
Я объяснил, еле преодолевая острую тошноту.
Он обнимал меня, я попросил: скажи что-нибудь.
Он сказал, что это все уже прошло. Нужно проживать, чтобы уже отпустило, но можно уже не бояться, что я что-то выдам. Всё уже.
Мне стало сначала удивительно, как будто я не мог поверить. Но потом понял: правда, бой окончен. И стало легко и спокойно. Пусть будет всё это, флэшбэки и кошмары - я переживу. Самое главное я уже смог.
Только долгая печаль о том, как мои мозги превращали в манную кашу. Отвращение и страх, когда с тобой что-то ужасное происходит изнутри, невидимо, но ощутимо, как будто само собой, вроде ты – это ты сам, а это уже что-то чужое и враждебное в тебе, и невозможно остановить. Настолько страшно, насколько я могу вынести.

Неокончательный диагноз: Синхронизация

А дальше они продолжали работать с М. и им открывались другие стороны жизни Лу в Вальпараисо и до Вальпараисо: и был телефонный звонок в августе и крик, руками удерживаемый внутри, и была встреча с памятью об отце – на грани обморока, и снова Ким и его последние дни, и снова флотские, а потом – то, чем Лу занимался до сентября, его работа и его ценности. Сессия за сессией, слой за слоем, эпизод за эпизодом, в разброс и обрывочно, но постепенно собиралось все больше деталек этого паззла. Картина была еще далека от полноты, но подробностей накопилось уже достаточно, чтобы в общих чертах представлять ее сюжет. И в конце концов они снова вернулись к концу его жизни.

Харонавтика: Сессия №20, 15 июня 2013, «Минус я»

Он пришел, рассказал, что пару ночей трудно уснуть – от тревоги. Как раз принимали закон «о пропаганде нетрадиционной ориентации», и столько страшного предсказывали по поводу этого закона, что трудно было совсем не тревожиться. Лу не повезло: нынешнее беспокойство разбудило тогдашние тревоги. Он хорошо понимал, что переживает скорее то давнее напряжение, потому что актуальная реальность не соответствовала силе его эмоций.
Он рассказал, что невозможно расслабиться из-за сильной тревоги, ощущения кроющего адреналина, от понимания того, что накатывает, наползает что-то огромное, страшное и неотвратимое. Что-то, что он никак не может остановить. И как будто у него есть что-то, что он должен успеть сделать - не одно дело, а какой-то список дел (самого списка он не знает сейчас). И действие адреналина надо как-то контролировать, чтобы не дергал, не мешал «оставаться на месте» и работать. С другой стороны – этот же адреналин можно использовать для повышения работоспособности, и он знает, как это делать. Это были очень быстрые и устойчивые ощущения в сетке мыслей. Это было очень остро и горячо: захлебываться адреналином и лихорадочно пытаться соображать про план действий, которого не знаешь.

Но из-под этой лихорадки постепенно стал проступать, наползать сверху – вязкий туман. В речи Лу появились паузы, он как будто провисал в разговоре, отключаясь от собственных мыслей.
Он смотрел на «отвертку» и спустя какое-то время ему захотелось приоткрыть рот... и так... как будто рот сам собой раскрылся и высунулся язык, совершенно расслабленный, тяжелый. Лу вспомнил выражение «вывалить язык». Он собрал все обратно, оно вполне поддавалось контролю. Но ему захотелось посмотреть, что там дальше, он расслабил область рта - и язык вывалился мягко, и появилось легкое едва слышное ощущение, как будто привкус: слюна свободно вытекает. М. увидела, что у него пустое гладкое лицо, что глаза закатываются, и он падает вправо, как будто в обморок. Она придержала его рукой и вернула в здесь и сейчас.
- Я не заметил, что падал, - сказал Лу. – Обычно тело падает, но я остаюсь в ясном сознании. А сейчас меня самого, меня-наблюдателя затягивало в эту пустоту…
Он походил, он даже попрыгал. Он в самом деле здорово испугался, и это было не в голове, а в теле, наверное, потому что он не осознавал страх, но замечал, что тело ведет себя, как будто он испуган. Он еще оставался здесь, и он очень боялся того, куда его тянуло. Там не было ничего страшного: только пусто. Там вообще ничего нет. Покой и отсутствие. Но, выскочив с порога - было очень страшно осознавать этот порог. Не умом, телом.

Он походил, попрыгал, постучал по стене, прижался к стене лицом, потом развернулся; пока описывал свое состояние, краем заглянул в пустоту и поволокся туда опять, выскочил и обругал себя.

Сел обратно на диван, и сразу захотелось лечь и свернуться. Он не стал опускаться на пол, он лег на диване на бок, подтянув руки к груди и лицу, ноги согнув в коленях, и так лежал и постепенно понимал, что это он спит, что он лежит на полу, на бетонном полу, возможно, пол влажный, он спит...
Сон был его собственный, просто сон, без химии, он просто спал. Сонливости сейчас не было, Лу осознавал, что лежит на диване, слышал М. и разговаривал с ней.
Он понял, что ему нужно как-то громко дышать… Он позволил телу делать то, чего оно хотело. Это был стон, короткий стон на каждый выдох. Он стонал и вздрагивал во сне, там, на влажном бетонном полу.
Лу не хотел пугать и расстраивать М. Не хотел показывать ей, что происходит. Это как показать близкому человеку или женщине фотографию, где кишки-месиво-расчлененка, и сказать: это я, это сделали со мной.
Но он старательно лежал и стонал, даже когда ему это надоело. Он чувствовал, что тело нуждается в этом, и позволил телу лежать, горлу стонать. Так и лежал, стонал, пока было нужно.
Потом сел.
- Как ты? – спросила М.
- По сравнению с ним – хорошо, - ответил Лу, кивая на тот угол дивана, где лежал перед этим. Руками он ощупывал лицо. – Хорошо, приятно. Лицо в порядке… Там, где я лежал, оно было в ссадинах, кажется. Подсохших и свежих.
- Сколько времени ты лежал, как думаешь?
- Там – несколько часов. Здесь – немножко. Минуты три?
М. взглянула на часы:
- Девять минут.
<…>
Он сказал, что вот та пустота и отсутствие - это она и есть, «улитка».
И что тот бетонный пол - это как раз перед тем, как уйти в нее, он так думает: он спит нормально, сам, просто спит, значит, он уже сможет уйти, когда проснется.

Записки сумасшедшего: Сокровище

После сессии партнер встретил меня и домой мы ехали вместе. Я решил по дороге почитать, чтобы отвлечься. Достал из рюкзака книжку Франкла и стал читать.
На второй странице я обнаружил, что тело неудержимо валится вбок, пришлось схватить партнера за руку и срочно восстанавливать дыхание и принимать другие меры, чтобы вернуться в здесь и сейчас.
Это еще не сама книга, это только предисловие Дмитрия Леонтьева: «…сохранив себя, свою личность, свое «упрямство духа», как он называет способность человека не поддаваться, не ломаться под ударами, обрушивающимися на тело и душу».
И, прочитав это, я теряю дыхание и падаю. Очень интересный эффект.
Мне кажется совершенно очевидным, что «Сокровище» основывается на Франкле, и это естественно и логично. Это просто текст специального назначения для специальных людей. Рабочий, работающий текст. Запоминать наизусть абзацами - короткими, емкими. Рабочие формулы. Оптимально и эффективно упакованные смыслы.
Хотел бы я прочитать его сейчас. Но, видимо, это уже никак.

Очень устал в той сессии. По рекомендации М. мы после обеда пошли в парк и долго гуляли, ходили, «выхаживали» стресс. Я только на следующий день с большим трудом записал отчет, то и дело засыпая, забывая, теряя нить.

Он подарил мне подвеску - топаз в гладкой серебряной оправе. Прозрачная, прохладная чистота камня, его цельность напоминают мне о «Сокровище». Успокаивают, дают опору. Хочу верить, что это правда: я устоял.

@темы: человек, которого нет

---

А, нет, показалось... (с)
Еще про "улитку" кое-что. Но все равно. Еще чуть-чуть.

---

50-е.
"ЦРУ в свое время создало тайные тюрьмы, чтобы выколачивать признания у двойных агентов. Одна такая тюрьма была в Германии, другая – в Японии. Третья, и самая крупная, – в зоне Панамского канала. «Как в Гуантанамо, – заметил Полгар в 2005 году. – То есть такая, где позволено все»".

@темы: Вальпараисо forever

---

Кто не отметил тегом цитату из Тима Вейнера? Ищи теперь, дерево...

---

Вау. Зона канала. Это все, что мне оставалось - и вот я уже там.
Конец этого текста виден.
Нужна будет еще работа по окончательной сборке, нужны будут вставки, дополнения и уточнения... Эпиграфы!
Но - всё, реально всё.
Давай-давай! Скоро вечеринка.

---

Не покатался, так побегал.
Обед, потом еще поработать.

---

Ай, маладца!
А теперь встал и вперед. Самокат или бегом.

---

Но хака помогает взбодриться и доделать работу, а потом можно и в парк.
Лишь бы не было дождя, пока не доделаю кусок - не уйду.
Но хака!



ka mate
ka ora

И конечно, эти прекрасные регбисты

---

ГРЕБАНЫЙ ОТМОРОЗОК!!!!11111
извините, был напуган.

---

Лу - гребаный отморозок.

---

Сёма, я тебя люблю. Сейчас ты закончишь этот кусок работы и пойдешь гонять большой самокат. Или я тебе по жопе надаю. Тоже будет физическая активность для здоровья. Выбирай сам.

---

Человек, которого нет - 42

Записки сумасшедшего: Вон оно как…

Очень трудно говорить об этом. И примешивается ощущение, как будто сам понимаю, что этого не может быть, сам себе не верю. Но главное – страшно называть эти вещи вслух.
К. предложила рассказывать в третьем лице. У меня не получается. Вот это правда страшно. Как будто я отделяюсь от себя. Как будто отрекаюсь. Рассказываю о ком-то другом. Но это всё – обо мне. Пришлось мучительно прорываться через немоту, стыд, оцепенение.
Кое-как рассказал о своих фантазиях насчет «улитки». Она говорит, что на этот счет стоит поинтересоваться в сторону гипнотических техник, это скорее туда, там такое может быть.
И еще, говорит, по времени, если я предполагаю, что моя подготовка началась около 64-го года, управляемая деперсонализация прокатывает.
«Делайте, что хотите, меня здесь нет…»

Неокончательный диагноз: Ориентация во времени и пространстве

Затем был перерыв в работе с М.
Когда они вернулись в кабинет, началась Африка – едва-едва, только бег по тропе среди деревьев, а затем ему попалась на глаза фотография Мигеля Энрикеса, и он задумался о своих связях с MIR, а сразу после начал вспоминать то, как в последний раз видел Кима. Этим были заполнены апрель и май.
Это было трудное и обременительное состояние двойственности. Лу все еще судорожно хватался за привычную картину мира, где «переселение душ» и «прошлая жизнь» годятся для фантастических романов и только. И в то же время он пристально и настойчиво рассматривал высыпавшиеся из прорех в памяти детальки и собирал из них запасной вариант: а если все это было? Потому что если не было – то куда все это девать? Выбрасывать нельзя – нечестно. Вот оно есть, и оно должно было откуда-то взяться.
Все больше крепло ощущение, что он привык проверять и перепроверять информацию, держать в голове несколько вариантов оценки происходящего, допускать все, что следует из той или иной комбинации данных, не отбрасывать те, что ему неудобны. Это было несколько обременительно, конечно. И в то же время – нравилось. Так что он не без удовольствия и азарта балансировал между «этого не может быть» и «этого не может не быть», то и дело спрыгивая то на одну сторону, то на другую, и так же легко возвращаясь к позиции ровно посередине: «я не знаю».
Сторона «этого не может не быть» регулярно подкидывала все новые и новые фигурки на это поле.
В начале мая он в очередной раз ехал из Питера – проснулся около шести утра на нижней полке в плацкартном вагоне, достал планшет и стал пролистывать свои отчеты о сессиях и дневниковые заметки между ними. Он дошел только до шестой сессии, как ему пришлось остановиться.
«И в конце концов я тоже оказываюсь в этой мясорубке, но в самом начале - совсем другие цели и задачи у обеих сторон. И я собранный, с ненавистью и гордостью, и готовый. К чему и как, особенно - как, мать его, я не понимаю».
К этому моменту в его «запасном варианте» - если все это было на самом деле – было представление, что его обрабатывали очень технологично. Но были и куски про реальную мясорубку. Было подвешенный в воздух вопрос об «улитке» – и о том, что ему не давали возможности к ней прибегнуть. Было также выхваченное из первой второй сессии острое чувство победы, и чем дальше, тем сильнее оно связывалось с «улиткой» - еще бы, оттуда они его ничем не могли бы выковырять, а другого способа победить в той ситуации он не представлял.
Ему не удавалось сложить эти куцые и разрозненные обрывки в полную непротиворечивую картину. Но в этот раз, когда он перечитывал свою запись, уже спустя пять месяцев после того, как она была сделана, разворошив за это время так много забвения, пережив столько флэшбэков и ночных кошмаров, в этот раз что-то зацепилось за что-то, какие-то детальки сложились вместе и сощёлкнулись.
Он едва отдышался, потрясенный накатившей волной, и, увидев, что в планшете почти разряжена батарея, кинулся записывать произошедшее, потому что знал уже по опыту: через час сам не поверит, что было так.

Записки сумасшедшего: Срочно, чтобы не потерять

Перечитывал записи - дошел до того, что в конце я оказываюсь в той же мясорубке - как? зачем? - внезапно понял, что оттуда как раз и можно свалить, если бы кто-то продолбал химию - но как я там оказался? - почти акт отчаяния, последняя надежда запугать? - а химию и продолбали, живодеры тупые, - злая и яростная радость - покрутил головой, как все складно! - недоверие – и, сметая его, внезапная почти судорога по всему телу - радость, сильная радость, указательный палец правой руки неконтролируемо задергался.
Еще догоняет волнами радость, гордость, сила.


Неокончательный диагноз: Расшифровка

Успел сохранить – на остатках батареи, как раз хватило.
Добравшись домой, принялся расшифровывать эту короткую сбивчивую запись.
В третьем лице, как предложила терапевт, чтобы не тормозить себя недоверием и хоть немного меньше вовлекаться эмоционально:

У него была возможность в крайнем случае прибегнуть к некоему способу увести себя в бессознательное состояние, фактически - превратить себя в «овощ». Это заранее подготовленный путь отступления, когда понятно, что небольно умереть не получится, умереть быстро - тоже, а информацию надо скрыть любой ценой. Может быть, это и называлось «улиткой», там присутствует образ спирали, сворачивающейся внутрь. Запускается эта штука при помощи некой последовательности действий, на которые закреплена команда, скорее всего это готовится с помощью гипнотических техник. Запустить заранее запрограммированную «улитку» можно самостоятельно.
Почему он не сделал это сразу, почему столько ждал, прикрываясь деперсонализацией? Что у него еще было для защиты информации?
Некоторой степени концентрации запуск «улитки» все-таки требует, именно этого ему старались не позволить. Похоже, они уже кое-что знали или догадывались об «улитке», поэтому практически сразу, как только местные военные передали его им, к нему были применены химические средства (кстати, какие это могут быть препараты?). Сосредоточиться и ясно осознавать происходящее было очень трудно, только короткими прорывами.
На этом фоне он был подвергнут интенсивному и разнообразному воздействию, практически непрерывно, спать давали тоже только на препаратах.
Не верю в то, что можно это выдержать. Но, кажется, у него есть какой-то след памяти о том, что ему это удалось.
Похоже, что в конце его передали «гориллам», возможно, с целью шокового воздействия.
Похоже, «гориллы» не соблюли режим, и он получил какую-то передышку от химии.
И воспользовался ей, чтобы запустить «улитку».

***
В конце он добавил фрагменты из других записей, которые ему казались связанными с этим пониманием.
«...
Я лежу на полу, пол бетонный, стены бетонные, помещение, кажется, вовсе без окон, электрический свет, я приподнимаюсь на локте, на левом, поворачиваю голову и смотрю на себя, вижу свои ноги, на них брюки, серые, довольно светлые, и поэтому на них хорошо видно, что они мокрые вверху. И я как-то ничего не чувствую, некоторое внутреннее отупение или оцепенение».
«...
Я не пошел туда, и мы остановились. Потом я сложился, наклонился на колени и покачался так, без слез, но оплакивая себя. Потом сверху, по спине, прокатилась волна спокойствия и уверенности, мне стало совсем просто и легко. Спокойно и уверенно.
Не знаю, как это вообще возможно - но, кажется, я справился».

Потом полез в интернет, читать о промывании мозгов. Нашел проект «Синяя птица», проект «Артишок», проект «МК-Ультра». Ему хватило. Не то чтобы он совсем ничего об этом не знал – все об этом хоть что-то да слышали или читали. Но раньше он никогда не вникал в это.

Записки сумасшедшего: Три строчки

Как же мне страшно на это смотреть.
Как на то, что со мной делали, так и на то, что я (если) смог справиться с этим.
Аж подташнивает.

@темы: человек, которого нет

---

Дорогому другу на удачу!

Теплая! Белая! Пушистая! Наверняка приносит что-нибудь хорошее.