А вообще очень тяжелый момент переживаю в отношениях с укулеле.
Определенно я играю лучше, чем полтора года назад. Определенно!
Но далеко не так, как хотелось бы. Прямо вот очень, очень далеко. Обнять балалайку и плакать. Ну, февраль, да. Обычно у меня тут тоже чернила, а сейчас вот балалайка.
И болтаюсь между "продолжай топать в ту сторону, видишь, сколько уже прошел, просто продолжай" и "бросить нафиг, никогда не смогу нормально красиво классно ловко играть".
И как бы это такое нормальное место, естественное, должное быть в любом процессе обучения. Такой один из перевалов, водоразделов. Удержаться и перевалить на ту сторону, и продолжать топать.
Но это место не проскочить никак, если по-настоящему. Можно сделать вид, что проскочил. Можно сделать вид, что не переживаешь, а просто продолжаешь топать и в ус не дуть.
читать дальшеИ я продолжаю топать. И даже надеюсь, что буду дальше продолжать. Но продолжаю медленнее и печальнее, чем еще позавчера. И как будто сам не веря в успех. А просто потому что как будто так надо, "взялся - ходи". Так бы и бросил все, всхлипывая от безнадежности и уныния, и больше никогда.
Но у меня же пять укулелечек по стенам развешаны, как же они? Я же их из магазина забрал, где они могли найти более удачных хозяев. Считай, женился. Обещал красивую укулельную жизнь. А сам?..
Понятное дело, что я бы не брался за них, если бы меня не радовало браться за них. Но сейчас эта радость смешана с печалью о своих ограничениях.
Кризис, мать его. По-старому уже не годится, по-новому еще не можешь и даже не знаешь как. Классика жанра!
Все, чем я могу себе помочь - пожалуй, терпение.
Не уворачиваться от проживания кризиса, печали. Помнить, что и это пройдет, но не замазывать ожиданием облегчения нынешнюю горечь.
Это важно - по-настоящему проживать эти чувства, по-настоящему погружаться в пучину своего бессилия и печаль ограниченности.
Потому что это пройдет. Если всерьез его принять и дать ему происходить, оно произойдет и закончится.
Из моего недовольства может родиться желание и намерение больше заниматься, например, или попробовать еще какие-нибудь новые способы обучения, или еще что-то новое. Из моего недовольства может родиться понимание, что я вот так играю и всё, лучше не буду - так тоже бывает. Ну и что, я брошу играть на укулеле из-за этого? Нет. Я просто перепишу свою рамку, я буду восхищаться теми, кто круто играет, но себя не буду винить за то, что не могу так. Ну, не могу. А мне все равно нравится играть.
Что-то новое может родиться из той печали о непригодности старого.
И если я хочу, чтобы это было что-то новое, какой-то способ, которого я раньше не знал, не мог сюда приспособить, вообще не представлял его себе - чтобы это было что-то действительно новое и подходящее, я просто должен на самом деле увидеть, что все старое не работает, недостаточно работает или не так, как мне надо. И испытать всю эту печаль.
И только тогда мой прекрасный мозг породит то качественно, принципиально новое - новую концепцию, новое восприятие, новое решение - до которых мне никак не дотянуться сейчас, пока я еще уговариваю себя, что все не так страшно.
Ведь если уговорю, все останется, как сейчас, даже мое недовольство, я только сделаю вид, что мне все ок. И мой кризис снова придет ко мне, тот же самый, в том же пальто, даже в темные очки не замаскируется, только выждет чуть-чуть.
Так что я тут посижу, погрущу на перевале. Честно и ответственно, во всю силу своей трепетной души.
Некогда мне увиливать от чувств и делать вид что все в порядке, у меня пять укулелечек ждут любви, ласки и возможности петь свои веселые и грустные песни на пять разных голосов.