Пишет Рассел:
.
В 1960-е это были вполне молодые мужчины, сильные и крепкие, особенно те, кого миновали пуля или осколок, люди, у которых «вся жизнь впереди», да вот беда: они-то были уверены, что она позади. Эффект известен давно, наблюдается у вернувшихся солдат, приводит – реже – к срывам типа как у Рэмбо (когда мирная жизнь представляется полем боя с соответствующими поступками), но чаще к спиванию, потому что как себя вести «там» понятно, а вот что «здесь» с собой делать…
Это видно и сейчас у тех, кто с тоской вспоминает о службе в армии и мечтает устроить везде казарму или хотя бы прогнать через неё, как конвейер, всех тех, в ком подозревается «некачественная сборка».
Писано об этом предостаточно: армейско-казарменная жизнь удобна, потому что проста, если не сказать примитивна, она отучает думать за себя и беспокоиться о завтрашнем дне. Армейско-фронтовая жизнь замечательна ещё и тем, что бесконечный риск притупляет чувства, а постоянный «выигрыш жизни» отменяет все остальные потребности – и необходимость борьбы за них.
Каждый день отвоёвывая, в буквальном смысле, свою жизнь, ты получаешь такой кайф от удовлетворения этого базового «надо», что неудовлетворённость всеми прочими не вызывает стресса. И это очень сильный наркотик.
«Гражданка» сложнее, запутаннее и требует постоянной борьбы за разные мелочи, статусные или «личные». Это бесконечный выбор – вспомните замечательную сцену из «The Hurt Locker», когда вернувшийся домой сапёр, «зависает» у полки с разными видами кукурузных хлопьев. Какой кошмар! Как их много! Почему нет одинаковой пайки у всех?!
Солдату нужна хорошая психологическая помощь, цель которой – вернуть к мировоззрению мирного человека мирной жизни и научить всему этому, от умения выбирать, ориентируясь на свои чувства, до умения получать удовольствие от вкуса еды, например.
Но это понимали не всегда…
есть и принадлежат им.
.
.