Ттвою же мать.
Как там у Неруды, говорил я?
Двадцать стихотворений о любви и одна песнь отчаяния, говорил я? Будет двадцать писем и что-то еще двадцать первое, не знаю что, в качестве этой самой песни, говорил я?
Ну, двадцать первое - вот оно. Какой Лу, такое и отчаяние.
И ещё восемь писем написать, как обещано.
Про ветку шиповника. И семь ещё. Про незабудки, например.