Гадкий индюшонок,

[homovivo]

или Жизнь и удивительные приключения Носатика



Часть седьмая

*
На последней странице Носатик не смог сдержать вздоха, прочитав такие слова:
«Так завершился первый период моей жизни, полной случайностей и приключений, похожей на мозаику, подобранную самим провидением с таким разнообразием материалов, какое редко встречается в этом мире, - жизни, начавшейся безрассудно и кончавшейся гораздо счастливее, чем на то позволяла надеяться какая либо из ее частей».
- Что за счастье! – воскликнул он с глубоким чувством. – Что за счастье – иметь возможность сказать так в конце долгой жизни. Сдается мне, что я видел лишь край своей мозаики… Кстати, что бы это могло быть такое?
- Поразительно, - заметила новоиспеченная миссис Додо, - как улучшилась ваша речь под влиянием чтения. Это свидетельство большого ума и восприимчивости. И я не могу не согласиться с тем, что сказать такие слова в конце долгой жизни – самое лучшее, чего можно желать. Мозаика, по моему разумению, должна быть похожа на гнездо, раз она собрана из различных материалов. Наше вот свито из веток и веточек, а многие добавляют еще и травинки, пух и перо. Как вам кажется?
- Это очень, очень образно, не правда ли, моя дорогая Эмили? Жизнь как гнездо, возведенное из всего, что попадалось на пути… И то, насколько оно будет прочным и уютным, зависит как от щедрости матери-природы, так и от искусства и благоразумия самих строителей.
Он еще немного времени обдумывал эту метафору и пришел к заключению, что она вполне верна:
- Мои сородичи не умели строить гнезд – и вот, от их жизней не осталось и следа…
- Я возражу вам, мой дорогой Носатик. Ваша жизнь до сих пор кажется мне обещанием чего-то яркого и значительного. Я буду счастлива стать свидетельницей и соратницей вашего успеха. Не возражайте! Меня трогает до глубины души ваше смущение, свидетельство благородной скромности. Но я уверена: мой муж – выдающаяся личность. Однако, что же дальше?
- Осталось немного, - вздохнул Носатик и бойко дочитал до конца.
- Это всё?
- Всё.
- Как жаль!
- Правда.
- Что же нам теперь делать?
Носатик в задумчивости склонил голову.
- Я полагаю, - ответил он некоторое время спустя, - что нам необходимо достать другую книгу. Я намерен предпринять вылазку в усадьбу сэра Мармадьюка.
- Как! – вскричала миссис Додо в глубочайшем волнении. – В самое гнездо этого ужасного человека, где вы подвергнетесь смертельной опасности! Что же останется мне, если я лишусь супруга, едва его обретя? Только умолять сэра Мармадьюка сделать и из меня чучело, чтобы оно пылилось рядом с вашим на потеху его гостям. И уж будьте уверены – я так и поступлю.
- Я не сомневаюсь, - прошептал Носатик, прижавшись к ее длинным шелковистым перьям. – Ни минуты не сомневаюсь. Но как же мы теперь… без книги?
- Ну, если без книг вы не можете и все равно пойдете за ними в усадьбу, а я пойду за вами следом, то почему бы нам не пойти в усадьбу вместе – сразу?
- Как вы отважны, моя дорогая Эмили!
- Под стать вам, мой дорогой друг, не более того.
Они условились в этот же вечер проникнуть в экзотический сад сэра Мармадьюка через дальнюю калитку, а из него – прокрасться в дом и ограбить библиотеку. По вечерам в поместье принимают гостей, и если в этот раз их будет много, а особенно если будет бал, ничто не помешает воспользоваться некоторой суматохой и неразберихой, всегда сопровождающей подобные мероприятия. А музыка заглушит их шаги и переговоры.
Решив это, они отправились на берег ручья и на поляну, чтобы подкрепиться перед опасным предприятием. Но судьба, столь щедрая на события в этот день, видимо, сочла, что передышка затянулась. И когда они шли к малиннику, чтобы отведать на десерт сладкой ягоды, рыжая вспышка пересекла их путь, взвихрились легенькие перышки - и молодые супруги успели разглядеть, что в пасти хищника трепещет красногрудая птаха. Лиса мелькнула слишком быстро и скрылась в зарослях, так что преследовать ее они не могли. Но зрелище потрясло обоих до самой глубины души. Казалось особенно несправедливым, что в их счастливый день смерть не прекращает свою жатву на земле.
- Что ж… - сказал Носатик в слабой попытке утешения. – У лисы, должно быть, дети… Надеюсь, что так, и что они не останутся голодными сегодня.
- И правда, - согласилась миссис Додо. – Всем надо есть, так устроен мир. Черви ведь тоже…
- Да.
- В этом мы не лучше других.
- Такими уж мы созданы.
- Да.
- Мы и лисы.
- Да и эта птаха ведь кем-то кормит… кормила своих птенцов.
- Несомненно.
- Вот именно! – воскликнула тут миссис Додо. – Кормила – и больше не будет кормить. Я так думаю, что если мы увидели убийцу и жертву, то это не для того лишь, чтобы огорчить нас в наш счастливый день. Есть что-то важнее нашего настроения. Стыдно думать только о себе в такой час.
- Что вы имеете в виду, моя дорогая?
- Где-то здесь должно быть гнездо. Я уже видела таких птах – они вьют гнезда на земле. Так поищем же, пока едим малину, вдруг мы сможем спасти жизни осиротевших крох!
Гнездо обнаружилось на земле, в самой гуще малинника. Птенец был всего один, но он был огромен! Он занимал все гнездо. Вдвое, а то и втрое превосходил он размером несчастную мать, но при этом был желтоклюв, как малое дитя, и сквозь взъерошенные перышки тут и там проглядывали еще пушинки.
- Должно быть, это не то гнездо, - покачал головой Носатик.
Миссис Додо долго пристально разглядывала птенца, а потом со вздохом произнесла:
- Это то самое гнездо, мой дорогой.
- Как же может быть, чтобы у такой малой птахи рождалось такое потомство?
- Это не ее дитя.
- Ах, вы имеете в виду, что она растит чужого ребенка? Но здесь не птичий двор, и вряд ли сэр Мармадьюк распорядился подложить яйцо одной птицы в гнездо другой!
- И без сэра Мармадьюка такое случается.
- Расскажите же мне, дорогой друг, что вы знаете об этом и откуда.
- В саду при зоологическом музее кого только не встретишь и о чем только не услышишь! Среди нас, пленников, была одна из родственниц этого птенца – и о ней говорили очень дурно. Ее сестры никогда не высиживают своих яиц, а подкидывают их в чужие гнезда.
- Это достойно осуждения. Но не погибать же теперь дитяти из-за безответственности его матери. Я полагаю, мы можем усыновить малыша.
И Додо решительно шагнул к гнезду.
- Драгоценный мой друг, это еще не всё! – остановила его миссис Додо. – Этот малыш – настоящий убийца.
Носатик замер, приоткрыв свой огромный клюв.
- Да-да, - поторопилась объяснить миссис Додо. – Он и его родня в детстве слишком прожорливы, чтобы приемная мать могла прокормить и его, и родных своих детей. Побуждаемые инстинктом, эти младенцы, едва вылупившись из яйца, выталкивают из гнезда потомство приемных родителей и остаются единственными нахлебниками.
- Какой ужас… - только и смог выговорить Носатик. – Мир действительно устроен жестоко. Бедняга, - сказал он, обращаясь к птенцу. – Ты, должно быть, голоден. Нам придется вернуться к ручью, дорогая моя.
Эмили посмотрела на него в изумлении.
- Вы все же хотите усыновить его?
- Конечно.
- Но… почему? Трое или четверо малышей были погублены этим маленьким чудовищем.
- Сегодня они все равно погибли бы после того, как лиса съела их мать. Даже если бы она не съела их, они вскоре умерли бы от голода. Или были бы съедены кем-то еще. Дорогая моя, в мире столько несчастий, столько смертей… Мне претит сама мысль о том, чтобы бросить этого малыша здесь. Когда я думаю о птенцах и яйцах моего народа, пожираемых свиньями… О, моя дорогая, я не смогу жить спокойно, если оставлю это дитя беспомощным и беззащитным здесь.
- Мой благородный супруг! – вскричала миссис Додо. – Как вы великодушны и разумны! Как вы правы! Пойдемте же к ручью и накормим это дитя.
- Вот видите, моя дорогая, - со сдержанной гордостью ответил Додо, - мы все же обзавелись потомством, и как скоро!

Продолжение следует...