Человек, которого нет - 35

[homovivo]

Записки сумасшедшего: Защита свидетелей

В этой истории много пробелов и лакун – даже то, что я знаю, я не могу и не хочу рассказывать всё и полностью. По личным причинам и еще потому, что некоторые люди, живущие здесь и сейчас… Я не хочу говорить о них и об их роли в этой истории, а без этого я не могу объяснить кое-какие связи и раскрыть полностью логические цепочки. Например, монета со львом – я ведь сказал, что она не моя? У меня теперь тоже есть такая, но я достал ее намного позже. Просто нашел в интернете сайт, где продаются старые и редкие монеты, нашел нужную и купил. И я не хочу говорить о том, у кого такую монету увидел впервые. У него своя жизнь. Это я готов встать тут посередине и рассказывать о себе всё подряд… Почти всё. И это мое личное дело. В том, что касается других – я скромен и молчалив.
Я упоминал уже «Повесть о каменном хлебе». Я не хотел бы оказаться втянутым в подобную историю. Ни в какой роли. Мне ни одна не подходит. Я вообще живу в другом мире, где другие представления о приемлемом и допустимом, нормальном и принятом. Другие отношения между людьми. Без манипуляции (как основного способа удовлетворять потребности) и зависимости, без намеренной лжи и сознательного использования другого в своих интересах. Чур меня, чур.
Но если я отваживаюсь признать свою историю реальной и себя – настоящим, то… Я что, один такой исключительный? Да в жизни не поверю!
Я – не исключительный. Я – в меру обыкновенный. И если со мной такое случилось, могло случиться и с кем-то еще. Жуть, правда? Так это еще не жуть.
Но, сказавши «а», приходится говорить «б», иначе и затеваться не стоило.
Итак, предположим, что я знаю еще нескольких человек, которые сохранили в той или иной степени отрывочные воспоминания о том, что принято называть «прошлой жизнью». Предположим, что некоторым из них я склонен верить – они производят впечатление вменяемых людей, по их поведению не видно, чтобы они пытались таким образом придать себе «интересности», им вообще интересно другое. Предположим, что пара-тройка из них рассказывают о тех же местах, о том же времени… Мне только и остается, что воскликнуть «я вас видел на Луне!». Вот это – действительно жуть. И я бы посыпал главу пеплом и удалился в скит от греха подальше. Но у меня есть одно единственное оправдание. Одно-единственное, но для меня – главное. И я бдительно слежу за тем, чтобы его не утратить. Да и не оправдание оно вовсе. Просто – я живу в другом мире, я состою с людьми в других отношениях, и «каменный хлеб» для меня не еда ни с какой стороны, и сколько ни пытались меня им кормить, сколько ни пытались у меня его выпросить – у меня его нет и мне он не нужен. Ни на что он мне. Я не голоден. Не настолько. Людей люблю вольных и сильных. К себе их привязывать… Да некогда мне с таким «привязанными», что с них взять? Какой интерес? А сильные и вольные так не привязываются, чтобы по рукам и ногам, чтобы ни разума, ни критичности.
В общем, с теми, кто оказывает мне честь быть моими друзьями, такой финт не провернешь. А мне и не интересны такие финты.
Я вспоминаю одну историю, которую прочитала она в давние дни, в каком-то советском журнале, кажется, это была «Работница». Это был рассказ опытной и искусной мастерицы-парикмахера о том, как она подбирает прическу к облику и манерам клиентки. Однажды ей пришлось причесывать для какого-то важного мероприятия супругу иранского шаха, Сорайю Эсфандиари-Бахтиари. Та, сев в парикмахерское кресло, оглядела висящие на стенах фотографии с образцами причесок, слегка нахмурилась и сказала: «Посмотри на меня. Посмотри на мои украшения. Понимаешь?» В результате шахиня осталась довольна работой мастерицы, а мастерица сохранила память о прекрасной и величественной царице.
Вот я получаю письмо от человека, с которым мы мало общались вживую, но переписываемся уже много лет, которого я глубоко уважаю, который, кажется, уважает меня и уважает мои тексты. Я попытался рассказать правду о себе. Еще в самом начале работы с М., когда я был полон острых и горячих впечатлений от происходящего, полон боли и страха, изумления и сомнений, радости и гордости, совсем свежих, для которых еще не нашел крепкого и удобного места в своей душе, я попытался рассказать, что со мной происходит и что я узнал. Рассказать, что, кажется, мои безумные догадки не так уж безумны, что есть какая-то тонкая, но прочная связь с тем временем и событиями. Я и прежде не молчал о своих догадках, в разное время в той или иной степени и форме писал об этом в блоге. Увы, увы моей репутации. Человек отвечает мне: а знаешь, мне про тебя говорили это, приводили тебя как иллюстрацию к «Повести о каменном хлебе».
Иногда мне хочется сказать: посмотрите на меня. Посмотрите на мою историю. Посмотрите на моих друзей. Протрите, мать вашу, глаза и посмотрите на меня. На кой мне это?
Но по большей части мне не то что лень спорить и доказывать кому-то. Мне важнее разобраться с самим собой.
Итак, если отмести предположение, что мы нарочно сговорились или что кто-то из нас манипулирует остальными для каких-то своих целей, что остается?
Или мы все, обнаруживающие в себе осколки иной памяти, - психи, начиная с меня (но мой терапевт говорит, что я не похож на психа), или?
В современной научной картине мира нет места для таких допущений.
Вот поэтому я не хочу ничего рассказывать о тех, с кем обсуждаю некоторые подробности происходившего там и тогда, проверяю некоторые версии, уточняю детали. Я вообще на протяжении всего текста до сих пор пытаюсь сделать вид, что их нет. И в целом мне это удается. История не разваливается без прямого участия этих людей, я нахожу подтверждения своим предположениям и помимо того, что они рассказывают мне.
Например, о монете я узнал от такого человека. Но монета оказалась только первой зацепкой, стартовой точкой. Все остальное не зависело от монеты. Она только указала направление, куда смотреть. В конце концов, я так и не узнал, была ли на самом деле такая монета у Кима, а если была – откуда взялась? Я ли ему отдал ее, как опознавательный знак? Или это был сувенир от его брата-моряка? Неважно. Африка рассказала о себе, стоило только слегка царапнуть мою память в этом месте.
Я могу и дальше обойтись без прямого участия этих людей в рассказываемой части истории. Я не хочу никого сводить с ума, а это запросто и со мной одним тут - стоящим посередине, говорящим и показывающим невероятное. Просто некоторые вещи я не буду обосновывать и доказывать. Все равно тут всё недоказуемо, всё подряд.
Так что давайте условимся: про этих «лишних» людей вы ничего не слышали, я ничего не говорил, продолжаем…