Чили – лишь один из самых первых (уже в 1973-м) и один из наиболее трагических и кровавых примеров того, чем кончилось возвращение на пути «старой левой», на пути представительной демократии, партийных коалиций, согласия с буржуазной законностью и, в частности, с буржуазной избирательной системой. Для Чили это обернулось кровавым переворотом, долгой диктатурой, внедрением неолиберальной системы с ее 11-летним глубочайшим экономическим кризисом, ликвидацией «среднего класса», массовой нищетой и одновременным невероятным обогащением корпораций и олигархии, с ее массовой эмиграцией из страны наиболее интеллектуальной части населения, разрушением развитой самобытной чилийской культуры европейского образца и заменой ее «массовой культурой» североамериканского типа.
...
1968 год показал также
читать дальше, насколько разнообразился арсенал методов, которые применяет Система к своим врагам. Раньше это были: репрессии, ограничения, подкуп, уступки, обман, клевета. По отношению к «движению 68-го» были успешно применены: артизация, то есть увод протеста в плоскость шоу-бизнеса, поп-искусство и т.п. (наиболее широко применено в Великобритании, где таким образом «68-й» по сути свели на нет); наркотизация, то есть вывод протеста из реального мира в виртуальный (применено в первую очередь в США); религизация, то есть насаждение среди протестующих разных религиозных и мистических культов, что по определению должно переключить интересы с изменения социальной действительности на вопросы «загробной жизни» (применено везде в «первом мире»); карнавализация, то есть навязывание представления о революционной практической деятельности как об игре, развлечении, празднике, что, естественно, превращает эту деятельность в политически безопасную (наиболее широко было применено во Франции, Нидерландах, США).
Показательно, однако, что все эти методы оказались действенны только из-за слабостей, недостатков и ошибок самих «новых левых». При «грубом материалистическом» подходе к социальной революции, когда революционеры ставят своей целью именно отъятие власти и собственности у правящих классов, не срабатывают ни карнавализация и артизация (вооруженную борьбу и экспроприацию средств производства невозможно превратить ни в карнавал, ни в шоу-бизнес), ни наркотизация (наркоторговцев революционеры просто расстреляют, как, впрочем, и своих товарищей-наркоманов, как только те – а это неизбежно – провалят революционные задания), ни религизация (материалисты религию отвергают, а всяких особо настойчивых гуру и проповедников могут под горячую руку – или наоборот, после тщательного расследования и установления их связей со спецслужбами – расстрелять).
1968 год показал, однако, не только степень гибкости и циничности Системы, но и степень ее обеспокоенности и способности делать выводы. Именно из-за и после «68-го» была развернута серьезная работа по созданию «молодежного гетто», то есть по развитию, рекламе и эксплуатации (в том числе коммерческой) «молодежной культуры», по поощрению, изобретению и насаждению молодежных субкультур – по принципу «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не свергало власть капитала». Именно из-за и после «68-го» в странах «первого мира» стали насаждать толерантность и мультикультурализм – чтобы обеспечить внутренний мир, избежать повторения массовых революционных выступлений меньшинств наподобие восстаний в негритянских гетто. Именно из-за и после «68-го» начался массированный сознательный вывод производства из стран «первого мира»: раз рабочие продемонстрировали – даже после десятилетий экономического роста и роста благосостояния – откровенную нелояльность капитализму, значит, надо свести к минимуму число самих рабочих, переместить «неблагодарный» рабочий класс подальше от богатых кварталов, желательно далеко за границу. Наконец, именно из-за и после «68-го» на Западе началась «реформа» образования, когда под видом «демократизации» стали внедряться примитивизация и профанизация образования. Идея была простой: раз эти бунтующие студенты оказались слишком умны и слишком образованны для капитализма (чем и порождены их «необоснованные» требования и «завышенные» претензии), значит, следующие поколения должны быть примитивнее, ограниченнее, невежественнее, образованны лишь в той минимальной степени, в которой это нужно хозяевам – владельцам средств производства. Тогда они будут целиком зависеть от хозяев, не смогут мыслить критически (то есть теоретически вообще) и, следовательно, не смогут бунтовать. У нас, сделав вывод из уроков «перестройки», эту тактику взяла на вооружение советская номенклатура, ставшая новым правящим классом (бюрократ-буржуазией) и проводящая – по лекалам ВШЭ – аналогичную примитивизацию системы образования («реформу»).scepsis.net/library/id_2274.html