Я обожаю эту работу.
С обеих сторон, да, как и говорил.
Вот казалось бы, какая связь между моей жуткой нелюбовью к оформлению документов, с моим убеждением, что это ужасно, ужасно сложно и вообще невыполнимо, аааа не надо не надо, можно я вообще не буду это делать? кто-нибудь сделайте это за меня, спасите-помогите!
и тем, что в 1961 году, за два года до моего рождения, отец познакомился в Рио-де Жанейро с парнем по имени Антонио?
А связь есть.
И это при том, что реальный опыт оформления документов у меня какой? Пошел и сделал, чо. И получил.
Но ужас мой и беспомощность настолько всеобъемлющи, что, кажется, были до реального опыта.
И первым делом сегодня, когда мы все-таки пошли туда, где этот ужас и беспомощность, мне захотелось плакать, ужасно. Причем непонятно - с чего оно так. Ну, я и плакал, дело такое, рабочее.
И пока я плакал, мне вспомнилось, как оформляли мой первый загран, когда мы ехали к отцу, который в ГДР принимал суператлантики с верфи... Там все прошло гладко, но какое-то колесико зацепилось за другое какое-то колесико, и выскочила та история, которую я сейчас помогаю продолжить - история с Антонио из Рио-де-Жанейро.
Они с отцом очень подружились тогда, в 61-м. И Антонио написал ему. Из Бразилии в Советский Союз. Моряку загранплавания. И отцу закрыли визу.
А дальше - частные подробности семейной истории, но совершенно точно, что без этого не было бы меня, но я все эти годы нес на себе отпечаток того ужасного и беспомощного состояния моего отца, когда он оказался на берегу, как предполагалось - безвозвратно.
И сам с этим сделать ничего не мог.
Я ржал, как конь.
А сейчас пойду, отправлю письмо моего отца ректору того университета, в котором учился тогда Антонио. Письмо перевела на португальский Лея Любомирская, и не знаю уж, кого бы я просил, если бы когда-то мы с ней не познакомились через ФРАМ, спасибо Фраю - и спасибо той моей ПЧ, от которой меня на сегодняшний день уже потряхивает, но слова ни из песни, ни из судьбы не выкинешь, так получилось, что во ФРАМ я попал с ее подачи.
Йера, спасибо тебе за эту линию моей жизни.
Вот так оно все в жизни и закручивается, откуда нам знать, где добро, а где зло? Что как аукнется?
И, может быть, нам еще удастся найти Антонио, может быть, он тоже еще жив, как и мой отец, дай ему, Господи, многая лета, и эта дружба еще засияет через границы и океаны, хотя бы теперь...
А я пойду и спокойно решу свои документарные проблемы, блин, а?
Люблю я эту работу, вот что я вам скажу.