"Из всех искусств важнейшим для нас является кино"
Мама моя не дожила до того дня, когда я впервые сказал о себе в мужском роде не походя, играючи, как это бывает у вполне женщин, а со всей силой осознанности и решительности. Отношения у нас и без того были непростые, не знаю, как она встретила бы такой афронт. То есть, конечно, знаю... Но этого не случилось - и точка.
Я почему о маме заговорил? Потому что один из читателей моих записок задал мне вопрос о том, как я перерабатывал под себя, под свою новую реальность полученные в детстве "девочковые" навыки. А девочкам их навыки передает, конечно и в большинстве случаев, именно мама.
Так вот, признаюсь честно, когда я предлагал тому, с ресницами и молотком, поискать у меня в доме нитку с иголкой - я лукавил, хотя и вполне искренне. Нитку с иголкой, предназначенные для скучного дела пришивания пуговиц, он и в самом деле вряд ли нашел бы. Признаю, что сказал я это ради красного словца, и некоторые шансы обнаружить искомое у него были. Конечно, если бы он проявил методичность и упорство. Иголки - это вам не лампочки, их труднее поголовно найти и уничтожить или просто заново потерять - даже не в стогу сена, а в целых двух комнатах беспорядочного хозяйства.
Но были в этом хозяйстве предметы еще более предосудительные с точки зрения половых диморфистов: настоящие спицы и крючки, а также цыганские иглы клубки шерстяных и прочих ниток для вязания.
Причем здесь мама, спросите вы?
Как раз здесь мама ни при чем. Потому что ей так и не удалось научить свою непутевую и неприспособленную дочку, у которой руки не той стороной вставлены , ни к шитью, ни к вышиванию, ни к вязанию. С чем не справилась мама, справилась взрослая жизнь. Непутевая дочка закончила вуз и уехала по распределению в деревню учителем, и там долгими зимними вечерами в заметенном снегом доме самостоятельно освоила уроки вязания по книжке. Не надо смеяться, все так и было: и распределение, и сельская школа, и сугробы, и непролазные лужи калининградской зимы. Она даже связала себе шарфик и несколько жилеток - на свитера ей никогда не хватало терпения. Мне тоже.
Но вы помните, что спустя некоторое время появился ребенок - и времена у нас были тяжелые - а связать свитер на двух-трехлетнего малыша это не на много больше, чем связать взрослую жилетку. Так что и этот пункт программы был выполнен. Более того, ради сына было освоено вязание орнаментов (больше двух цветов в ряду я, увы, не потяну!) и рисунков, вязание носков на пяти и на двух спицах, вязание крючком и даже немножеко вязание по выкройке. А ведь бывают еще вязаные игрушки, куклы и звери, бывают сумки и шарфы, а сейчас я с упоением пополняю кукольную коллекцию, и этим милым персонажам тоже нужна теплая одежда. Так что вязание - слишком ценное умение, чтобы им просто так разбрасываться.
Но вы так же помните, конечно, что половые диморфисты не дремлют. Путешествуя по городу со спицами в руках и с клубком в рюкзаке, я и так представлял сообой зрелище по тем временам в том месте - необычное. А в компаниях, где я не стеснялся говорить о себе в мужском роде и одновременно бойко шевелить спицами и/или крючком, вызывал срежней тяжести когнитивный диссонанс.
Если еще можно было понять, что вот сидит женщина, которая говорит о себе в мужском роде и требует к себе такого же обращения, и можно было спорить вслух или про себя, лично или за спиной, но так или иначе это было вместимо... То зрелище женщины, которая говорит о себе в мужском роде, требует к себе такого же обращения и при этом вяжет, не вмещалось решительно никуда.
И мне неоднократно на это указывали в стиле "или крест снимите, или трусы наденьте".
И я от этого страдал. С одной стороны, тревожность, степень которой, несомненно, была очень высока - в те трудные времена, с ребенком "в одни руки", да еще и с такими замашками, да? - понуждала непременно делать что-нибудь руками, а ребенку нужна была приятная глазу одежда, и обе потребности удовлетворялись вязанием. С другой стороны, мне и так хватало сомнений, возражений и подковырок по поводу моей идентичности.
Я знал, что вязание - изначально мужское дело, я знал про достойное занятие воинов у костра и про индейские шапочки, про аранские свитера и пражских чулочников, и все такое. Но все это - дела давно минувших дней, другие культуры - все это было "несчитово"! И я сам почему-то не мог опереться на эти знания достаточно твердо.
Но однажды случилось чудо - оно не могло не случиться. В старом журнале "Наука и жизнь" я увидел фотографию, которая помогла мне обрести желанный покой: мужчина с зонтиком добродушно смотрит на мужчину с вязальным крючком. Всего лишь начало двадцатого века. И эти мужчины - не кто-нибудь, а братья Люмьер! Луи с крючком, Огюст с зонтиком.
Братья Люмьер - это совсем недавно и почти здесь. Братья Люмьер - это те, кто изобрел кино, а не какие-нибудь дикие всадники пустыни или неграмотные рыбаки северных морей. Братья Люмьер - это сила, я вам скажу.
***
это сейчас у меня есть интернет, и кроме братьев Люмьер я могу предъявить вот это и вот это, если в гугле набрать "мужчины вяжут" - то можно хоть весь вечер разглядывать интересное. но десять-пятнадцать лет назад у меня не было интернета.