[homovivo]

вот это всё пока про Йосю Магазинера иВидаля. посмотрим, что там дальше будет, а пока что я буду работать, а потом отдыхать.
а завтра дальше пойдем.


Из крупной угловатой коробочки, висевшей на толстом травяном стебле, выбиралось нежное существо из светло-зеленого мелкоскладчатого шелка. Оно было мягкое и такое тонкое, что страшно смотреть. Шелк медленно расправлялся, натягивался на прозрачных жилках, темнел, приходил в движение – быстрым мерцанием и тихим рокотом наполняя воздух.
Видаль стоял над ним до самого конца – пока коричнево-лиловый бархатный бражник не взлетел над ним в прозрачные сумерки Семиозерья. И тогда – давно, нарочно и накрепко забытой тропой Видаль прошел в солоноватую сушь Десьерто.

читать, конечно, дальше

За спиной, за кромешной тьмой остались догуливающие несостоявшиеся поминки друзья, внезапно строгая и отчужденная Ганна, полное влажной зеленой жизни Семиозерье. Вокруг была каменистая пустыня, вдали – горы и Лос-Локос, а также Марка с ее рыночной площадью, которая в Суматохе сошла бы за пустырь. Но то в Суматохе – а здесь и малому были рады, к тому же Видаль не хотел тревожить спорый на сплетни приморский город.

В Марке был неярмарочный день, и скобяная лавка была открыта, но в полсилы: перед дверью стоял небольшой прилавок, на котором разложены были замки и дверные петли, крючки и гайки, торсы и цепи, одним словом, скромное скобяное изобилие. За столом, служившим прилавком, погруженный в свои мысли, сидел носатый длинноногий мужчина средних лет, с завитыми локонами, свисающими из-под полей черной шляпы, и в бороде с небольшой проседью. Видаль взглянул на него – и почему-то вспомнил, что никогда не спрашивал, что делал мастер Куусела в этом отдаленном, пустынном, пыльном и скучном краю. Зачем приходил тогда, куда и к кому? Откуда возвращался через Лос-Локос? А ответ был вот он: вытянув ноги, так что они торчали далеко из-под прилавка, натянув на самый нос шляпу, чуть покачиваясь взад-вперед, перед Видалем, несомненно, сидел мастер. И он, конечно, почувствовал пристальный взгляд – приподнял шляпу, быстро оглядел Видаля с ног до головы и, втянув ноги на свою сторону, поднялся.
Видаль, поскольку это он пришел сюда, немедленно представился.
- Магазинер, - ответил хозяин скобяного добра. – Мастер Йося Магазинер. А это наша лавка, моя и брата.
Птица – длинный нос, вороная масть, только что шляпы не хватает, чтобы не нарушать компанию – выскочила из-за пазухи и важно прошлась между замков и гаек.
Мастер Йося проследил за ней озадаченным взглядом и перевел его, не меняя выражения, на Видаля.
- Вы ведь покойного мастера Кууселы ученик? По делу или просто так? Благополучны ли? Что давно не заглядывали в наши края?
Видаль растерялся от обилия вопросов, на которые, как ему показалось, и не ждали ответов. Потому решил прямо перейти к делу.
- Мастер Йося, где вы берете вещи?
- А вам, молодой человек, для чего это знать?
- Ну, я хочу спросить, можете ли вы мне достать одну вещь...
- И как это связано с тем, где я их беру?
- Ну, может быть, там нет этой вещи...
- Может быть и нет, а вам что?
- Да что вы всё вопросами?!
- А вам подавай ответы?
Птица смотрела на мастера Йосю веселым глазом, смотрела на Видаля веселым глазом, клюв раззявила - ни звука, а видно, что от хохота заходится.
- Не на того напали, молодой человек. Некоторые вещи знать полезно, а узнавать не стоит. И некоторые вещи иметь полезно, а доставать не стоит.
- Есть время собирать, и есть время разбрасывать, я хочу немножко разбросать, - прищурившись, сказал Видаль. - Я не знаю, где это записано, сам не видел, но знаю точно, что есть такое. А еще в другом месте сказано, что именно надо делать с памятниками при жизни.
- Так вам, молодой человек, нужен динамит? Так бы и сказали! - радостно воскликнул мастер Йося. - Нет, динамита там нет.
Птица быстро перевела взгляд на Видаля: что-то будет делать теперь? Видаль задрал подбородок, отвернулся, смерил небо хмурым взглядом.
- А в другом месте?
- Вот видите, молодой человек, вы начинаете понимать силу простых вопросов.
- Да я их всю жизнь задаю - и что вы думаете, как мне отвечают?
- И как?
- Да вот так точно. Но я бы все-таки хотел узнать про динамит.
- Сколько?
Тут Видаль оказался в затруднении. Сколько динамита нужно для того, чтобы взорвать памятник на одного? Вот такого роста, в шляпе, с птицей на плече – Видаль взъерошил птичьи перья, – бронзовый. Сколько?
- Когда? – и теперь ответил вопросом упрямый мастер Йося.
- Хотелось бы сегодня, - рискнул Видаль.
- Боитесь, что памятник убежит?
Мастер Йося, не оборачиваясь, сказал в темный дверной проем за спиной:
- Мойшеле, сходи принеси горных хлопушек пяток со всем прикладом, молодой человек желает разбрасывать камни. Мрамор? – обернулся он к Видалю.
- Бронза.
- Ну, в данном случае это все равно.
Видно, горные хлопушки лежали недалеко: невидимый Мойшеле высунул наружу длинную, как у брата, руку и передал ему рогожный мешок с небольшим и нетяжелым содержимым. Мастер Йося заглянул в него и удовлетворенно кивнул. Торжественно взглянув на покупателя, он положил мешок на прилавок и широко раскрыл его горловину. Внутри лежали коричневые цилиндры из пергаментной бумаги, моток шнура и еще какие-то мелочи, которые Видаль сразу и не разглядел – но мастер Йося не отпустил его непросвещенным.
- Я вижу, юноша, что вы, простите, человек неопытный. Мне, конечно, совершенно неинтересно, чем вам не угодил ваш памятник - может быть, между вами и вашим скульптором непримиримые эстетические противоречия. Но мой сон был бы беспокоен по крайней мере несколько ночей, если бы я отдал вам в руки эти опасные предметы, никак не познакомив вас с необходимыми мерами предосторожности. Что вы, позвольте вас спросить, знаете о динамите?
- Ну... - ненадолго задумался Видаль. - Динамит. Им взрывают. Например, памятники. В горном деле тоже...
- Это всё?
- Всё.
- Очень неплохо для начала. Но я бы добавил несколько слов от себя. Позвольте вам представить: великое изобретение господина Нобеля – динамит. Замечательный пример того, что целое может быть больше суммы своих частей. С одной стороны, мы имеем отвратительно капризную жидкость, готовую взорваться от малейшего чиха. С другой стороны – какие-нибудь опилки, мел… а лучше особый грунт с морского дна – спрессованные давлением воды останки некоторых водорослей.
Мастер Йося слегка приоткрыл обертку из пергаментной бумаги.
- Видите эту розоватую массу? Это он и есть. Замечательный, надежный динамит. Можно хранить, перевозить, трясти сколько угодно… С ним одна проблема: поджигать его без толку. Он отвечает любовью на любовь, а именно: чтобы он взорвался, надо его взорвать. Хитро, не так ли?
- И правда, - согласился Видаль. – Хитро. То есть, если я хочу взорвать эти большие трубки, я должен… взорвать что-то другое?
- Совершенно верно! Что-то маленькое и более сговорчивое, скажем так. И поэтому самым главным изобретением господина Нобиля был даже не динамит, а вот эта, к примеру, медная трубочка, в которую вставлен шнур... Вы внимательно смотрите, молодой человек? Эта трубочка меньше мизинца длиной легко оторвет вам пару-тройку пальцев и лишит глаза. Будьте, пожалуйста, уважительны к ней, хотя она и устроена так, чтобы взорваться только от огня, который проникнет в ее крохотное чрево по этому шнуру. Молотком по ней стучать все же не советую. И вот... Огнепроводный шнур, так это называется, молодой человек. Он пропитан специальным составом и даже в дождь способен исправно доставить огонь по назначению. Важно не промахнуться с расчетом, иначе огонь добежит до детонатора быстрее, чем вы - до укрытия.