Как я провел день... Встали в 5.50 - и вперед. А два дня перед этим в разных комбинациях разными способами готовили различное содержимое нескольких скромных коробок.
А перед самым выпрыгом из дома я обнаружил, что потерял свои очки - на этот раз для ближнего чтения.
Но их у меня много, поэтому я взял другие. А те позже обнаружились в сумке - оказывается, я их уже туда положил, и забыл в суматохе, и проверял сумку - но не нашел.
Фотографий рабочего процесса нет - некому было снять доблестную команду Опасных Кокосов за работой, а самим и некогда. Всех зарегистрировали быстро и качественно.
А уж потом можно и с цветочком поселфиться, и за бутербродами на всех сбегать, и потупить в интернетик, пока умные люди слушают умные доклады.

Кокосы, я вас люблю.
Фоточки команды выложу завтра, если разрешат. Сегодня все спят уже, ну и координатору пора...

---

Дорога домой

@темы: у Лу был карандаш

---

Три песни дня-4

Сегодня прям с утра, чтобы танцевалось бодрей.

@темы: мой playlist

---

Ладно, потанцуем.
А кто до трёх раскладывал бумажки, тот сегодня сделает ещё много полезного и рано ляжет спать.
Героизму не место там, где нужна просто четкая работа. И героизм.
Пошутил, теперь пойду поработаю.
Как там орги, я не хочу задумываться, но это их большой карнавал, а мы тут рядом чуть-чуть.

---

А под "Дангал"-то как хорошо пошло бумажки раскладывать! Хохо, не все так плохо.

---

Три песни дня-3

Я сегодня очень занят, плеера не заводил, но музыка все равно будет, потому что это то, что я слышу в голове и в сердце сегодня.

@темы: мой playlist

---

ТТТ. Вот просто ТТТ.
Вчера был мощный такой триггер - не мой, ещё до меня который. И даже я о нем раза три за вечер вспомнил. И в ночи, когда спать укладывался.
Неа. Не работает. И моё за него не цепляется - и для профилактики фразы "это не моё" более чем достаточно.
Вот ещё буквально три года назад это был пожизненный пиздец. И вроде с её частью я разобрался, но не заметил, как моя прицепилась - не к содержанию, а к процессу.
Стоило выплыть ощущению тревоги, сцепленной с опытом бессилия перед приближающимся кошмаром, как моё собственное аналогичное из другого опыта выпрыгивало на сцену и давай плясать на моих костях. А я думал, что это всё та же её тема.

Так было всегда. Каждая ночь могла обернуться этим адом. Если удастся заснуть - ты спасен, но попробуй засни, когда не дышишь от страха.

Пока Виктор Ефимович Каган, спасибо ему огромное, не заметил подставу и не задал вопрос: на любую ли усталость срабатывает механизм?
А мы с М., спасибо ей огромное, уже накопали дофига, и я своего личного ада имел перед глазами достаточно, чтобы бинго! - тут же от его вопроса всё и сложилось.

Ещё пару оборотов ее темы довернул расстановкой - уже было ясно, что и куда крутить. Своё заполировал с М.

И, ну надо же, впервые за сорок лет не боюсь ночи, не боюсь темноты и внезапных мыслей на запретную тему, от которых не избавиться, которые замучивают до изнеможения, потому что когда ты не можешь заснуть от страха до зари, или до первого трамвая, до сигнала о том, что ночь закончилась - это сильно выматывает. Впервые за много времени понимаю, как это люди могут жить в режиме "один в квартире" и не сходить с ума.

Да здравствует психотерапия, хорошая и отличная, любые направления, в которых работают настоящие мастера.

---

Три песни дня-2

@темы: мой playlist

---

На лавочке перед сном досложил речевку.

я пылающий баран
я сегодня на таран
на таран я и вчера
прямо с самого утра
завтра будет новый день
чую будет та же хрень

И это все, что я могу сказать по этому поводу.

---

Ну-ну, геомагниты стартуют резко. Судя по тому, что говорит Гисметео, сегодня до полудня было спокойно, а после вжарило сразу на 4. Ночью будет до пяти, а завтра весь день 4-3. В пятницу та же байда.
Про субботу пока не пишут, но что-то мне подсказывает...
Да, и еще давление - 765 при нормальном здесь 745.

Олала.
Хотел бы я верить, что на самом деле геомагниты нифига на человека не влияют (только на технику, ага).
Но нет. Не могу. Да и наблюдения за детьми не склоняют верить. Дети-то ничего не знают про геомагниты. И реагируют непредвзято.

---

Все, с кем я говорил, сообщают, что вчерашний день и особенно ночь - это просто огонь, в плохом смысле.
Просто какой-то трэш и угар.

Сегодня утром, обнаружив, что обещается вторая серия, я пошел выгреб все небогатые свечные запасы - обнаружил, что почти все фонарики и все мелкие свечки я увез-таки в лес, нашел пару больших капитанских, свои лавандовую и хлопковую, нашел маленькую для фонарика - последовательно зажег их все, с чувством приговаривая "теперь я понимаю, почему ты жег свечи в темное время".
И когда последнюю вставил в фонарик и закрыл дверцу, позвонил... мой хороший друг и сообщил, что вернулся мой любимый кот, пропавший неделю назад. Живой, жрет.
Легче не стало. Радостнее - да.

Вперед, саламандер.

---

Три песни дня-1

Из моего плейлиста то, что больше всего слушалось сегодня

1.


2.


И еще раз Grandola, с фрагментом из Capitanes de Abril - и отдельное удовольствие вспоминать эти эпизоды, слушая песню.



3.

@темы: мой playlist

---

Шиповник

(Письмо тринадцатое)

Этой осенью я обучаю себя отчаянию.
Готовлюсь к зиме.
Это первая зима без тебя - и все приметы ее наступления будут как вехи на пути к твоей смерти, и что мне делать, как мне пережить ее одному?
Из моего окна, говорю я.
Из нашего окна.
Из того окна, что в кухне, если подойти к нему вплотную и посмотреть немного влево и вниз, виден большой куст шиповника. Одна из его веток выросла очень длинной и торчит над кустом. В пышной зелени пламенеют ягоды, крупные и блестящие, как лакированные. Год назад...

Отчаяние кажется мне прибежищем. Отчаяние, безнадежность. Там, где нет надежды, боль тупая и глубокая, привычная, и ее не сменяют предательские приступы радости, ожидания, мечтаний, после которых только упасть и не вставать, корчиться от боли и орать. Мне кажется, если я доберусь до отчаяния и обрету безнадежность, это будет уже совсем другая жизнь, другое горе. Я зову отчаяние, я отталкиваю его, стоит ему приблизиться. Я безнадежен, но не в том смысле, которого хочу.
Да, конечно, хочу - кто мне поверит! Не ты. Ты бы посмеялся. Ты-то меня знаешь. Я себя могу обманывать почти сколько угодно, вступать с самим собой в сговор и ускользать от горькой правды. Но ты меня видел насквозь и, когда не ошибался, был прав на все сто.
Я не хочу отчаяния, не хочу утешения. Я перепробовал на вкус и на вес уже все стадии принятия горя, кроме последней - собственно принятия. Вот до нее-то мне еще бесконечно далеко. Когда мне говорят, что боль утихнет, я вежливо киваю, но фигу в кармане держу крепко: я ей утихну! Куда пошла? Стоять!

Год назад я выглянул в окно, увидел ветку в красных блестящих ягодах и овальных мелкозубчатых листьях, восхитился ее красотой - каждая ветка шиповника прекрасна, кто же будет спорить! Надо нарисовать ее, решил я. Такая легкая арка, такие густые листья, такие яркие ягоды! Вот выкрою час, возьму карандаши и маркеры, сяду у окна и нарисую. Спустя не знаю сколько времени - я потерял ему счет, когда тебе стало хуже, - я выглянул в окно и увидел ветку шиповника с редкими желтыми листьями, потемневшими ягодами, острыми изогнутыми шипами, восхитился ее красотой - шиповник прекрасен всегда! - и решил непременно нарисовать ее. Потом, позже, я выглянул в окно, увидел ветку шиповника - легкую шипастую арку с несколькими пожухлыми листочками, на которых налипли аккуратные маленькие кучки снега, и среди них торчали тоненькие ветки с темными ягодами. Это было изумительно красиво, как-то по-японски, сдержанно, хрупко и драматично. Надо нарисовать, подумал я, ну хоть сейчас-то надо нарисовать. Потом листьев совсем не осталось, только черные сморщенные ягоды, наполовину скрытые снежными кучами. Я смотрел на них и видел их красоту, но рисовать не собирался: ты уже приехал из больницы домой, и я не успевал спать и есть, где уж думать о рисовании...

Я пытаюсь обучить себя отчаянию, приучить к тому, что рано или поздно мне придется принять факт твоей смерти и смириться с ним.
Объяснить себе, что я напрасно бьюсь в пустоту, как в стену: стены нет. Есть пустота. Твое отсутствие объясняется только тем, что тебя нет. Тебя больше нет. И так бывает со всеми, кто остается - любя. Бьешься в пустоту, не веришь и не соглашаешься. Потом проходит. Я твержу себе это день за днем. То одно твержу: что не откажусь от тебя, не смей и ты от меня отказаться. То другое: прощай, прощай, надо принять это и успокоиться. То одно. То другое. То: ты мое небо, ты мой свет, мы были и будем, так и есть, я стою здесь и никуда не денусь, пока жив, иди ко мне. То: ну, это стадия отрицания, так бывает у всех, давай уже, потихоньку пора уже переходить к чему-нибудь другому, там богатый выбор: и гнев, и вина, и депрессия, кого хочешь выбирай, каравай-каравай... То одно, то другое. И остаюсь все там же.
И точно, как та Пенелопа, снова есть повод вспомнить о ней. Я тку покрывало своего смирения - и распускаю его, тку - и распускаю, и так без конца. Успокаиваю рассудок тем, что я вменяемый, все понимаю, все со мной по науке, все нормально. Успокаиваю сердце тем, что я стою там, где обещал стоять.
Вашим и нашим. Смотреть стыдно. Фу.

Но это все, что есть у меня сегодня, нравится оно тебе или не нравится. И мне. Все равно - кроме этого у меня ничего нет.
Ни старой надежды. Ни нового отчаяния. Не больше одно другого. Как будто они равны.

Порой я почти физически ощущаю твое присутствие. Как когда я, стоя один в кухне с недомытой тарелкой в руке, стал говорить воображаемому тебе, что да, конечно, мы снова будем ругаться, а то нет! Конечно, а как же. Мы такие разные, такие... как военный и гражданский, как интроверт и экстраверт, как молчун и балаболка, как тщательный и поверхностный, такие разные, как мы. И конечно, конечно, мы не сойдемся во мнениях, мы не поделим территорию, мы не совпадем во взглядах и в эмоциях, и мы будем ругаться непременно. Я согласен, давай, я не жду, что ты будешь идеальным, приходи, какой уж есть, я хочу, я люблю тебя. И вдруг, как будто жаром обдало - сзади, как будто подошел со спины и обхватил руками, обнял, прижался. Я замер с этой тарелкой и стоял, как дурак, чувствую каждый проходящий сквозь нас миг времени. Как будто ты ждал этих слов от меня. Я столько ворчал и высказывал недовольство, что мне и то не так. и это не эдак, что все неправильно у тебя, и все вот это вот, ужас. А тут прямо сказал: да, я не лучше, ты приходи, ну, будем ругаться, куда деваться-то? Но - приходи. И ты как будто шагнул ко мне и обнял.

И раньше еще, наверное, полгода назад, еще весной - я стоял в своей комнате в гостинице, один в чужом городе, и только полная людей гостиница вокруг мешала мне кричать от боли и одиночества, и где ты, где ты? И ты окутал жаром крепко обнял, как будто... как обнимал всегда, когда мне было плохо и больно, защищая и поддерживая. Так только ты умеешь.

И каждый раз это так внезапно, и этого я меньше всего ожидаю, это как размахнуться стукнуть по стене, а встретить поцелуй - не то, что следует из твоего действия или состояния. Что-то такое совсем поперек, другое, неожидаемое, заставшее врасплох. И стоишь - я стою - растерянный, оглушенный, потерявший всякое представление о том, что происходит и как вообще устроен этот мир, если тот, по кому плачешь, сам подходит и обнимает... А ты сам, как дурак, не можешь его обнять, потому что не знаешь, куда повернуться, куда протянуть руки.

Я не могу приманить это состояние, вызвать его своей волей. Если бы мог - я бы в нем находился постоянно. Каждую минуту воображал бы себе это состояние и оставался бы в нем бесконечно. Но нет. Я не могу. Оно застигает посреди слез - но не каждый раз. Посреди крика - но не всегда. Посреди тихой тоски. Посреди ворчания. Всегда неожиданно и непредсказуемо. И каждый раз после этого мне приходится заново внедрять в себя зерна и зародыши отчаяния. Потому что оно исчезает бесследно. И весь мой благоразумный труд - насмарку.

Шиповник. Я снова смотрю в окно и вижу эту ветку. Сейчас она еще пышна и зелена, и ягоды крепкие, яркие, блестящие. Каждый раз, как вижу, я хочу нарисовать ее - и вспоминаю мысли той осени, и хочу заплакать, но не всегда на это есть время. Только сожму губы, кулаки, сведу лопатки - прямо стоять.

Скажу тебе по секрету: я боюсь снега. Боюсь, что, когда придет зима, мне станет так отчаянно больно и плохо, а я смогу это выдержать, никуда не денусь, буду смотреть на снег, на белые маленькие кучки снега на ветке шиповника, я видел их каждый день: готовил для тебя еду и, подходя к холодильнику. взглядывал в окно, и видел эту ветку, все время видел ее. Не думал рисовать, но помнил, из-за чего не успел и не успеваю сейчас, и даже жалости не было, что не могу нарисовать. Потому что было все равно. Какая там ветка, какие рисунки. Тебе так плохо, и ничем не помочь. Сколько ни крутись по хозяйству, ни бегай с чашками и шприцами, салфетками и мисками, бинтами и лекарствами... Но пока надо - буду бегать и крутиться, и буду смотреть на шиповник - он прекрасен всегда, и видеть его - значит жить.

Вот и теперь, я смотрю на него каждый день, каждый день я вижу его невольно - и задерживаю взгляд, любуюсь им и думаю: надо нарисовать.
Что будет, если я его нарисую? Поможет ли это мне обрести отчаяние? Или наоборот?
Я думаю, я должен это сделать. Вот только не знаю, какой момент выбрать: сейчас, или когда пожелтеют и осыплются листья? Или дождаться маленьких снежных кучек на пересечениях тонких веточек и краснеющих из-под них ягод?
Наверное, я буду плакать. Может быть, отчаяние все-таки войдет в меня. Не сейчас, когда я обучаю себя ему - настойчиво, методично, насильственно. А тогда, когда я просто нарисую шиповник, потому что теперь у меня есть на это время, потому что ты умер. Отчаяние придет и овладеет мной.

Но я не хочу его. Я буду сопротивляться.

@темы: любовные письма Лу Понтеведры

---

"Книга передана в типографию. Срок изготовления книги в твердом переплете - до 14 рабочих дней.
По мере передачи книги в доставку, вы получите триггерное сообщение с трекингом для отслеживания и адресом сайта, где можно будет следить за передвижением посылки."

Ждем.

---

---

Здесь будет План сочинения.

Про шиповник
Про незабудки
Про воды Стикса
Про Книгу Дока

---

Хочется приехать домой и устроить ревизию шкафа на предмет тёплой одежды: уютных мягких свитеров, толстых кардиганов, а также собрать в кучу все пледы и одеяла. Всё в кучу, всё! Забиться в эту кучу, и только высунуть руку на миг, чтобы включить обогреватель. И нырнуть с головой в тёплое.
К вечеру буду дома. Так и поступлю.

---

Очень, очень полезный материал.
www.itsmforum.ru/reference/publication/articlle...

@темы: головология, Вальпараисо forever, полезные приспособления, передай добро по кругу

---

Но в четверг с папками я буду не один. Нашлись дружеские руки мне в помощь. Йухху, прорвемся.

---

Ттвою же мать.
Как там у Неруды, говорил я?
Двадцать стихотворений о любви и одна песнь отчаяния, говорил я? Будет двадцать писем и что-то еще двадцать первое, не знаю что, в качестве этой самой песни, говорил я?
Ну, двадцать первое - вот оно. Какой Лу, такое и отчаяние.
И ещё восемь писем написать, как обещано.
Про ветку шиповника. И семь ещё. Про незабудки, например.