Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Почитать. О реальности.

monocler.ru/sushhestvuet-li-realnost-donald-hof...

---

А что, давно я здесь не вопил "как я люблю эту работу"?

КАК Я ЛЮБЛЮ ЭТУ РАБОТУ!!!!!

Быть свидетелем изменений. Быть тем, кто на стороне человека и в то же время не заинтересован в его изменениях. Не имеет ожиданий за пределами кабинета. И поэтому - не ограничивает свободу выбора. Быть свидетелем свободы, присутствовать, свидетельствовать, быть рядом с человеком, который берет себе свою жизнь и делает ее такой, какая ему подходит.
Трудно, отважно, сильно, красиво, потрясающе.

Люблю.

---

Ленточки

Вот что еще я хочу рассказать тебе. Вдруг ты не вспомнишь.
Я впервые увидел тебя, когда открыл дверь квартиры, в которой жил тогда. Ты позвонил в дверь, а я открыл – и увидел тебя.
Это был мой день рождения, и я написал в блоге: приходите, кто хочет, заодно и познакомимся. Вот ты и пришел. Шесть лет до этого дня ты наблюдал за моей жизнью издалека. Шесть лет. Шесть.
Уму непостижимо.
Ты хотел подойти еще тогда, когда вышла моя первая книжка, ты прочитал ее еще когда она была просто еще одним текстом в интернете, сколько их таких, но ты прочитал – запомнил – нашел мое обиталище в сети, хотел подойти, когда я сидел у стенда издательства на книжной выставке, даже приехал на ВДНХ, даже пришел в нужный павильон, даже нашел стенд.
И не подошел ко мне.
И еще шесть лет не подходил, не писал, не сделал ни одного шага в мою сторону. Только следил издалека. Я ничего не знал об этом.
Я потом-потом узнал, после, уже когда мы были вместе – ты сам рассказал мне об этом. Я был в ярости.
Но, может быть, ты и в этом был прав. Во многих твоих поступках присутствует чуждая мне, но безупречная логика. Я не понимаю их, зверею от непонимания, бешусь – а потом вдруг понимаю. После, когда все нити сходятся в один аккуратный, удивительно уместный и крепкий узел.
Может быть, тогда мы стали бы друг для друга совсем не тем, чем стали, не теми, кем оказались в конце концов, когда я позвал тебя после двух лет случайных редких встреч.
Но сначала был тот апрельский день десятого года, и впереди маячило людоедски знойное, дымное, ядовитое лето, а пока еще была весна, и я отмечал свой день рождения, и пригласил всех, кто хочет прийти.
Вот ты и пришел.
Слава богу.
Мог бы и тогда не прийти.
Как я благодарен тебе, что ты пришел тогда. Как я зол, что не пришел на шесть лет раньше.
Ты говоришь, что тогда было слишком рано, что те мы, какие были за шесть лет до первой встречи, другу другу ничего хорошего бы не принесли, не смогли бы дать. Я понимаю, что отчасти ты прав. Но ведь могло быть и иначе? Мы могли бы взрослеть вместе, учиться уму-разуму вместе, открывать наши истории – бок о бок, рука в руке, плечом к плечу.
Также за эти шесть лет, что шел ко мне по длинной кружной траектории, ты успел дважды перенести тяжелые, опасные болезни, один раз был прооперирован буквально в последние сутки, когда это еще имело смысл, перенес химиотерапию и облучение, и мне ужасно думать, что меня не было рядом с тобой, что ты шел через все это без меня.
И я думаю: ты пощадил меня. Только твоя последняя болезнь досталась мне в руки, и, может быть, только поэтому мне хватило сил стоять до конца, не сбежать, не отступить, не оставить тебя, не покинуть до последней минуты.
Правда, правда, как можно знать? Как я могу быть уверен, что не сбежал бы? Я хотел бы думать, что устоял бы, но как я могу быть в этом уверен? Кто бы мог быть уверен?
Но я не знал ничего этого тогда, когда ты пришел в первый раз, все-таки пришел, пришел ко мне: познакомиться.
Заодно познакомился с тем, кто стал твоим партнером на ближайшие два года. Вот дела!
Но я тогда был с тем, кого любил, по доброй воле, по собственному выбору. Мы познакомились через неделю после того, как ты не подошел ко мне на той книжной выставке, и прожили вместе восемь лет. Те самые шесть и еще два после нашей первой встречи.
И я любил, и был честно с ним.
Но ты. С первого взгляда. В самое сердце.
Вот так: открываю дверь – а на пороге ты. Лысый, еще не обросший после химии. Глаза. Эти твои глаза, погибель моя, исцеление мое. И улыбка, от которой у меня до сих пор сердце останавливается. Только теперь я ее вижу на фотографиях, исключительно.
Имя – не паспортное, по собственному выбору взятое, короткое: в один звонкий слог.
Привет, сказал я. Мамочки, сказало сердце. Спасите-помогите.
Не-а, не помогло.
Ну и мы вроде бы подружились. Но не очень, потому что не выходило. Так и кружили друг вокруг друга, то чуть-чуть приближались, то расходились подальше. Все не получалось найти то расстояние, на котором могли бы удержаться, не убегая и не падая друг другу в объятия.
Так и не нашли никогда.
Ближе, ближе, еще ближе – это единственное расстояние, на котором наши орбиты могли быть достаточно устойчивы. Ближе, но не сливаясь в одно. Ближе, порой проходя насквозь, и все же отдельные, отличные друг от друга, непохожие, разные до противоположности. Как ладони
Но мы честно пытались, все доступные варианты испробовали.
Помнишь, как в начале мая… Ты помнишь? Ну, в любом случае, я люблю вспоминать эту историю, смешную и трогательную, как все наши истории. Так что я расскажу.
Однажды в начале мая мы с тобой гуляли в парке по соседству с тем домом, где я с моим милым партнером – действительно милым, я же его любил, и до сих пор люблю, другой любовью, но все равно.
Знаешь, вот сейчас я написал это «до сих пор» и остановился. Потому что это те самые слова, которые мне предложила сказать моя психотерапевт, только она предложила сказать их про тебя. Сначала она спросила меня: ты его любил? Я помотал головой. Как это – любил? Сказал: люблю. Тогда она спросила: можешь сказать «я до сих пор его люблю»? Могу, ответил я. Сказать могу. Но я не понимаю, что это значит. Как это – до сих пор? Какой смысл в этих словах? Я не понимаю. Как будто уже должен прекратить, а продолжаю. Но нет. Просто люблю. В настоящем времени. В настоящем. В неподдельном, в подлинном, в реальном времени.
Почему же про тогдашнего моего партнера, который мне мил до сих пор (и опять это «до сих пор»!), я могу так сказать – легко, естественно, не задумываясь? А про тебя – нет.
Как будто уже должен прекратить. Как будто это «до сих пор» описывает некоторое противоречие. Так не должно быть, а я до сих пор…
А тебя – не до сих пор. И не все еще. А просто вот. Вот. Так вот: мы гуляли в парке через дорогу от дома, где я жил с моим партнером.
Мы недавно познакомились, виделись пару раз – гуляли вместе, и не только вдвоем. У нас не было никаких совместных планов, кроме прогулок и поговорить. У меня был партнер. У тебя был партнер – тот самый, с которым ты познакомился на моем дне рождения. Или тогда вы еще не были вместе, только приглядывались друг к другу? Уже не разобраться. Тебя здесь нет, я сам не помню, к нему спрашивать не пойду. Ладно, так или иначе – у меня-то партнер точно был. Мы с тобой просто гуляли в парке.
Был май, тепло, свежая зелень вокруг, мягкие листья, яркий свет. Мы свернули в боковую аллею и остановились. На ветках черемухового деревца, которое стояло чуть в стороне от тропы, трепетали разноцветные ленточки. А ниже был привязан целый пучок их и приколота бумажка, а на ней – написано, что можно взять любую ленточку и, загадав желание, привязать на ветку.
И мы взяли каждый по красной ленточке и привязали. Потом ты рассказал мне, что загадал найти надежного партнера. Я загадал то же самое. Тогда мы этого не знали. Мы ничего еще не знали тогда. Просто каждый взял красную ленточку и привязал к тонкой черемуховой ветке, вот и всё.
Потом произошло много разных событий и мы почти потеряли друг друга из вида. Оба расстались со своими партнерами, оба ходили на терапию, оба учились в гештальте, переезжали в другие квартиры...
Два года прошло.
Сегодня я проходил мимо того места, где я поцеловал тебя в первый раз – мимолетно, в щеку, как старого друга. Сам от себя не ожидал. Просто узнал, что ты расстался с партнером, а сам в это время обживался на новом месте, тоже один… И написал тебе, и пригласил в гости, вышел встречать на остановку. Был ноябрь, вечер, темно на улице, ты перешел через дорогу и оказался прямо передо мной, и я быстро обнял тебя, как долгожданного друга, и коснулся губами щеки. Ты удивился, не поверил, я смутился, не решился ничего важного сказать в эту еще одну первую встречу. Но все уже началось, мы не отступили и не оступились, а где оступились – удержались друг за друга, и все стало так, как стало.
А потом, знаешь, потом ты умер, но об этом я тебе уже рассказывал.
И вот ты сейчас здесь. Вот здесь, прямо здесь. На фотографиях, которые я не расставляю по всему дому, но бережно храню в компьютере, на планшете, в телефоне. Незримо – во всех тех местах, где мы гуляли вместе, куда ездили вместе, где сидели вместе, где стояли вместе. И в этой книге, которую я медленно и мучительно пишу – письмо за письмом, история за историей. Как будто я собираю для тебя шпаргалки, чтобы тебе было легче ответить самому себе, кто ты, когда у тебя возникнет такая надобность. И одновременно – как будто я сохраняю тебя в этом тексте, воссоздаю твой облик и образ, твою историю, самого тебя. И ты здесь есть, прямо здесь. Больше нигде.
Вот я и хочу спросить: что ты здесь делаешь до сих пор? Что ты здесь забыл?
А ты ответишь – всё… Всё забыл. Всё, что здесь записано и не записано.
Хорошо. Ладно. Вот, я рассказал. Теперь вспомнил? Вспомнил?
И что ты здесь делаешь до сих пор? Чего ждешь? И сколько собираешься ждать на этот раз? Еще шесть лет?
Да я взбешусь, я разорвусь на части от горя, от гнева, от нетерпения. Время – это не на часах. Это прямо по сердцу, это сквозь душу, это так больно. Мы уже повзрослели – у нас есть опыт твоей смерти и опыт нашей жизни вдвоем, и я не знаю, что больше способствует взрослению. Мы достаточно хороши друг для друга. Нечего тянуть, нечего ждать, когда станем лучше. Хороши.
Поэтому, где бы ты ни был, чем бы ни занимался, как только прочитаешь эти слова – бросай все, вставай, иди искать меня. Иди туда, где я.
А здесь тебе нечего делать. Уходи из моей книги. Уходи отсюда.
Иди сюда.

@темы: любовные письма Лу Понтеведры

---

Ииии... я наконец нашел оригинал!

@темы: мой playlist

---

Свежих котиков вам в ленту, а я пошел играть в блиц.

A photo posted by Instagram

[/MORE]

---

Уже четыре дня не сочинял я песен...

- Это вы жалуетесь?
- Нет, это я хвастаюсь.

---

Вспомнил, с чего, собственно, все началось - это, история с Акамие. Я купил кассету Энигмы. И там было это. Я не слушал слова. Только музыку. Я видел горы, ползущие по ним тени, загорающиеся в небе звезды, высокие каменные башни и огни над ними, и над всем летели пронзительные дудки, и голос.
Это были две композиции, но, звуча непрерывно, они связались для меня в одну, именно так я их слушал, чтобы вернуться туда, когда обстоятельства жизни уводили меня далеко от гор и долин Хайра...
Это были Second Chapter и The Eyes Of Truth.



Это я к чему. Делаем, вот прямо делаем - переиздание Акамие с обложками Амарги. Вот прямо ттт обложки делаем. Текст-то чистый и готовый.

@темы: мой playlist, радости и чудеса

---

Сильное впечатление - увидеть с утра у незнакомого человека аватарку с "Эсмеральдой".
Белая в самом синем море...

@темы: корабли на рейде, продолжение любви

---

bash.im/quote/445783
он: спам пришел, предлагают видеоигру с тематическими тэгами "симулятор свиданий", "психологический хоррор"
она: Первая реалистичная игра по ходу

---

Думаю, может быть, взять 3/4?
Гитара Д. осталась у меня, но я хожу вокруг нее с огромным уважением и...
Хотя ведь он сам тогда мне ее в руки дал и сказал - давай, попробуй.
Ага, и по итогам я до сих пор от нее не то чтобы шарахаюсь, но. Может быть, из-за этого, кстати, я и не беру именно ее.
А надо бы. Позавчерашний эксперимент ничего не принес кроме тихой радости и легкого экстаза. И вот до сих пор - тянется струнка этого трепета, да.
Может быть, я все-таки рискну с ней.
Просто после уке неудобно, она большая, ладов не видно. Поэтому задумался о трэвелах (но они дорогие) и 3/4 (есть даже за 500 рублей).
В раздумьях.

Пока что все равно не до того, мне бы на уке играть без спотыкания, все-таки, когда сам с собой - это одно, а когда в э... ансамбле - это всем преткновение.

@темы: Вальпараисо forever

---

Прошлым летом смотрели.

@темы: продолжение любви

---

Это новое. Мысль о том, чтобы попробовать гитару, вызывает осторожную, тихую дрожь. И самую чуточку захватывает дух. Потом понимаешь: вообще-то как раз такое можно называть - радостный трепет.
Как жаль, как жаль, что я так долго шарахался от всего этого, не приближался, не брал свое себе, даже не пытался.
Вру. Пытался. Как пытаться взять раскаленный железный шар чуть ли не с тебя ростом. И ухватить не за что. И - ну, он раскаленный. Так и катил его перед собой, бежал за ним. Обжигался, падал, догонял.
Теперь - другое дело. Жаль, что не раньше. Но.
Сколько бы ни осталось жизни, это жизнь. Сожаления об упущенном имеют право быть, лишь бы не препятствовали проживанию того, что осталось.
Я с тобой, мальчик Алейшу. Я это ты.

@темы: Вальпараисо forever

---

Полезная штука

Сам воспользовался этой возможностью и с удовольствием рекомендую. Для меня оказалось полезно.

04.07.2017 в 11:14

Пишет  Таяна Алишен:

Привет всем.
Давно меня тут не было - но зато я планирую вскоре развить неплохую такую активность. А пока, в качестве пролога, у меня есть к вам интересное предложение.
Я сейчас начинаю исследование на тему отдыха и восстановления. И мне нужны люди (очень много людей - вот реально ОЧЕНЬ МНОГО), которые бы согласились выделить на беседу со мной 30-50 минут своего времени и ответили бы на мои вопросы о существующих установках про отдых, отпуск, восстановление, о проблемах, с которыми они сталкиваются, когда отдыхают (например, если есть ощущение что это трата времени, когда можно было бы сделать что-то полезное и другие).
Чем это может быть полезно вам, как участнику такой беседы? Я думаю, что после нашей беседы вы сможете лучше понимать, как вы понимаете, что вам пора отдохнуть. Какие у вас есть типичные сценарии отдыха и насколько они эффективны для вас. Что вас останавливает от того, чтобы попробовать что-то новое и принципиально другое. Что для вас важно в отдыхе для полноценного восстановления.

В общем, я буду очень рада добровольцам. Это объявление можно и нужно перепощивать, можно "приводить с собой друга" и самому записываться. Надеюсь, мы с вами будем полезны друг другу.

@темы: полезные приспособления, передай добро по кругу

---

"Марианна положила его голову к себе на колени, прикрыла ему глаза рукой
и сказала:
- Ты хочешь знать, что было со мной? Со мной? Ты это действительно
хочешь знать?.. Падали бомбы, но они так и не попали в меня, хотя бомбы
были очень большие, а я очень маленькая; люди в бомбоубежище совали мне
разные лакомства, а бомбы все падали и падали, но не убили меня, я
слышала, как они взрывались и как осколки с шумом пролетали сквозь ночь,
подобно порхающим птицам, и кто-то пел в бомбоубежище "Дикие гуси с шумом
несутся сквозь ночь". Отец мой был высокого роста, темноволосый и
красивый, он носил коричневый мундир с золотым шитьем, на поясе у него
висело что-то вроде кинжала, отливавшего серебром; он выстрелил себе в
рот; не знаю, видел ли ты когда-нибудь человека, который выстрелил себе в
рот? Нет, не видел, ну, тогда благодари бога, что он спас тебя от этого
зрелища. Отец лежал на ковре, и кровь текла по турецкому ковру, по
смирнскому узору - настоящему смирнскому, дорогой мой; моя мать была
белокурая высокая женщина в синей форме, она носила красивые элегантные
шляпки, но не носила кинжала у бедра; у меня был еще младший братик,
белокурый мальчик, намного моложе меня; братик висел над дверью с
пеньковой петлей на шее, покачиваясь взад и вперед; я смеялась, я
продолжала смеяться и тогда, когда мать накинула мне веревку на шею,
бормоча себе под нос: "Он так велел", но тут вошел какой-то человек, без
мундира, без золотого шитья и без кинжала, с пистолетом в руке, он
наставил пистолет на мою мать и вырвал меня у нее из рук, я заплакала, на
шее у меня уже болталась веревка, и мне хотелось сыграть в ту же игру, в
какую играл мой младший братик, - в игру под названием "он так велел";
однако человек, зажав мне рот, спустился по лестнице со мной на руках,
снял с меня петлю и посадил на грузовик...
Йозеф попытался отнять руки Марианны от своего лица, но девушка крепко
прижала их к его глазам.
- Ты не хочешь узнать, что было дальше? - спросила она.
- Хочу, - ответил он.
- Тогда не открывай глаз и дай мне закурить.
- Здесь, в лесу?
- Да, здесь, в лесу.
- Достань сигарету из кармашка моей рубахи.
Йозеф почувствовал, как она расстегнула кармашек его рубахи и, не
отнимая правой руки от его глаз, вытащила пачку сигарет и коробок спичек.
- Я тебе тоже дам закурить, - сказала она, - здесь, в лесу... Мне
исполнилось тогда ровно пять лет, и я была таким милым ребенком, что люди
ухитрялись баловать меня даже на грузовике: они совали мне всякие
лакомства и на стоянках мыли меня с мылом; грузовик обстреливали из пушек
и пулеметов, но не попадали в него; так мы ехали долго, не знаю точно,
сколько времени, но наверняка не меньше двух недель, а когда машина
остановилась, то человек, который не дал мне сыграть в игру под названием
"он так велел", взял меня с собой; он заворачивал меня в одеяло и клал
рядом на сено или на солому, а то и на кровать и говорил: "Ну-ка, скажи
мне: "отец", но я не знала, что такое "отец", того мужчину в красивом
мундире я всегда называла "папочка", потом я все же научилась говорить
"отец", так я звала тринадцать лет подряд человека, который не дал мне
сыграть в ту игру; теперь у меня была своя кроватка, свое одеяло и мать,
она была строгая, но любила меня; девять лет я прожила в их опрятном
домике. В школе священник сказал про меня: "Посмотрите-ка, кто перед нами!
Перед нами самая настоящая, самая подлинная язычница"; все дети
засмеялись, потому что они не были язычниками, но священник добавил: "Но
мы быстро превратим нашу маленькую язычницу, нашу милую овечку в маленькую
христианку"; и они превратили меня в христианку. Овечка была милая и
счастливая; водила хороводы и скакала на одной ножке, играла в мяч,
прыгала через веревочку и очень любила своих родителей, а потом настал
день, когда в школе было пролито несколько слезинок и произнесено
несколько напутственных речей, где несколько раз повторялось об окончании
целого жизненного этапа; после школы овечка поступила в ученье к портнихе,
она училась управляться с иголкой и ниткой, а мать учила ее убирать, печь
пироги и готовить; все в деревне говорили: "Когда-нибудь на ней женится
принц, она достойна принца..." Но вот в один прекрасный день в деревню
прикатил очень большой и очень черный автомобиль; за рулем сидел бородатый
человек; автомобиль остановился на деревенской площади, и человек спросил,
не выходя из машины: "Будьте добры, скажите, где живут Шмитцы?" Люди на
площади ответили ему: "У нас очень много Шмитцев, какие именно вам нужны?"
Человек за рулем сказал: "Те, у кого есть приемная дочь"; люди на площади
ответили: "Значит, вам нужен Эдуард Шмитц, он живет вон там за кузницей, в
доме, перед которым растет самшит". Человек за рулем сказал "спасибо", и
автомобиль покатил дальше; за ним двинулось много народу; ведь от
деревенской площади до дома Эдуарда Шмитца было не более пятидесяти шагов;
я сидела на кухне и перебирала салат; мне очень нравилось это занятие, я
любила перебирать листья - плохие выбрасывать, а хорошие класть в решето,
где салат казался таким зеленым и чистым. Ни о чем не подозревая, мы с
матерью мирно беседовали: "Не огорчайся, Марианна, - говорила она, -
ничего не поделаешь, все мальчики становятся несносными лет в
тринадцать-четырнадцать, а некоторые уже в двенадцать, в этом возрасте они
выкидывают разные штуки, такова природа, а с природой сладить нелегко", а
я отвечала: "Я огорчаюсь вовсе не из-за этого". "Из-за чего же ты тогда
огорчаешься?" - спросила мать. Я сказала: "Я вспоминаю своего братика, он
висел, а я смеялась, не зная, как все это ужасно... ведь он был
некрещеный". Не успела мать ответить, как открылась дверь; мы не слышали
стука... Я сразу же узнала ее, она все еще была белокурая и высокая и
носила, как и раньше, элегантную шляпку, но синей формы на ней сейчас не
было; она тут же подошла ко мне, раскрыла объятия и сказала: "Ты - моя
Марианна... разве голос крови тебе ничего не говорит?" На секунду ножик
замер у меня в руке, а потом я ответила, аккуратно обрезая салатный лист:
"Нет, голос крови мне ничего не говорит". "Я - твоя мать", - сказала она.
"Нет, - возразила я, - вон моя мать. Меня зовут Марианна Шмитц, - и,
помолчав немного, добавила: - "Он так велел", и вы набросили мне петлю на
шею, милостивая государыня". Этому обращению я выучилась у портнихи, от
нее я узнала, что таким дамам следует говорить "милостивая государыня".
Она кричала, плакала и пыталась обнять меня, но я держала у груди нож
острием вперед; она говорила о гимназиях и университетах, кричала и
плакала, но я выбежала через черный ход в сад, а потом в поле, прибежала к
священнику и рассказала ему все. Он сказал: "Она твоя мать, а родительские
права есть родительские права; пока ты не станешь совершеннолетней, право
на ее стороне; дело скверное". Я возразила ему: "Разве она не потеряла это
право, когда играла в игру под названием "он так велел."?" Священник
ответил: "Ты хитрое создание, запомни этот довод хорошенько". Я запомнила
этот довод и без конца приводила его, когда они начинали говорить о голосе
крови. "Я не слышу голоса крови, - повторяла я, - совершенно не слышу".
Они удивлялись. "Но ведь это невозможно, подобный цинизм
противоестествен". - "Нет, - говорила я, - "он так велел" - вот что
противоестественно". Они отвечали: "Но ведь это случилось уже больше
десяти лет назад, и твоя мать раскаивается в своем поступке". Я говорила:
"Есть поступки, которые нельзя искупить даже раскаянием". "Неужели ты
хочешь быть неумолимей самого господа бога, который судит нас?" - спросила
она. "Я не бог, - ответила я, - и не могу быть такой милосердной, как он".
Меня оставили у моих родителей. Но одному я не сумела помешать: отныне
меня зовут не Марианна Шмитц, а Марианна Дросте. У меня было такое
чувство, словно мне что-то вырезали... Я все еще вспоминаю своего
маленького братика, которого заставили играть в игру под названием "он так
велел", - тихо прибавила она. - Ты по-прежнему считаешь, что бывают более
страшные истории, такие, что их нельзя даже рассказать?
- Нет, нет, - сказал Йозеф, - Марианна Шмитц, я все тебе расскажу".

Генрих Бёлль. Бильярд в половине десятого.
lib.ru/INPROZ/BELL/billiard.txt

@темы: список

---

Каменная мельница
Откуда мне знать
Капитан
Время
Тарантелла о розе
Я вернусь к тебе
Начерти на воде
Про любовь
Сделай меня
Агнец и Лев
Эсмеральда
Колыбельная
Ты снишься мне
Я и моя любовь

запись создана: 23.06.2017 в 18:58

---

Вспомнил сегодня об этой картине, заодно эту книгу непременно вношу в список:

"И еще я нарисовал на пластиковом столике невидимую копию картины Карабекьяна под названием «Искушение святого Антония». Копию я, конечно, сделал в миниатюре и не в цвете, как подлинник, но я верно схватил и форму картины, да и ее содержание тоже. Вот что я нарисовал:


В ширину оригинал имел двадцать футов, в высоту — шестнадцать. Фон был загрунтован краской «гавайская груша» — зеленой масляной краской, изготовлявшейся фирмой «Краски и лаки О'Хейра» в Хеллертауне, штат Пенсильвания. Вертикальная полоса представляла собой наклейку из оранжевой флюоресцентной ленты. ".
Курт Воннегут. Завтрак для чемпионов.

Например, здесь:
www.rulit.me/programRead.php?program_id=52466&p...

@темы: список

---

Исторический день. Я нарисовал задницу.
Она в инстаграме, потом покажу.

Апд. Вот показываю.

запись создана: 10.07.2017 в 22:55

@темы: у Лу был карандаш

---

Ах. Подписан на Инти теперь и в инстаграме.
Это любовь, это она.

A photo posted by Instagram

---

А который тут жаловался на плохую память, пусть обратит внимание, что запомнил тринадцать песен, из которых восемь или девять вообще новые, вместе с текстом, за какие-то два месяца, и пусть не гонит.
Просто очень, очень избирательная, и я даже не могу понять... Впрочем, все дело в волшебных пузырьках эмоциях, конечно.