@темы: мой playlist

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Иногда прям трудно удержаться.

28.05.2017 в 02:47

Пишет  Royal Heart:

Капиталисты желают вам приятного аппетита

В первом томе «Капитала» можно найти рецепт супа Румфорда, которым, для максимальной экономии, предлагали кормить пролетариев. В идеале буржуи вообще не кормили бы рабочих, но, к их огромному «сожалению», люди без еды имеют совершенно неприятную тенденцию дохнуть. А мертвого пахать на себя не заставишь.
Суп Румфорда

Заработная плата», — говорит Дж. Ст. Милль, — «не имеет производительной силы; это цена одной из производительных сил; заработная плата, как и цена машин, отнюдь не участвует в производстве товаров наряду с самим трудом. Если бы труд можно было получить без купли, заработная плата была бы излишней».

Но если бы рабочие могли питаться воздухом, их нельзя было бы купить ни за какую цену. Следовательно, даровой труд есть предел в математическом смысле этого слова: к нему всегда можно приближаться, никогда, однако, не достигая его. Постоянная тенденция капитала состоит в том, чтобы низвести рабочих до этого нигилистического уровня. Часто цитируемый мною писатель XVIII века, автор «Essay on Trade and Commerce», выдал лишь заветную мечту английского капитала, заявив, что историческая жизненная задача Англии состоит в том, чтобы понизить заработную плату английских рабочих до уровня французских или голландских 50). Он, между прочим, наивно говорит:

Если наши бедняки» (термин для обозначения рабочих) «хотят жить в роскоши… то, конечно, их труд будет дорог… Ведь волосы становятся дыбом, когда подумаешь о тех колоссальных излишествах («heap of superfluities»), которыми отличается потребление наших мануфактурных рабочих: тут и водка, и джин, и чай, и сахар, заграничные фрукты, крепкое пиво, ситцы, нюхательный и курительный табак и т. д.» 51).

Автор цитирует далее сочинение одного нортгемптонширского фабриканта, который, благочестиво вперив взор свой в небо, вопит:

Труд на целую треть дешевле во Франции, чем в Англии, ибо французские бедняки напряжённо работают и обходятся самым необходимым из пищи и одежды, главные предметы их потребления — это хлеб, фрукты, травы, коренья и сушёная рыба; они очень редко едят мясо и, когда дорога пшеница, очень мало едят хлеба» 52). «К тому же», — продолжает вышеуказанный автор уже от себя, — «они пьют только воду и только слабые напитки, так что в действительности тратят поразительно мало денег… Такого положения вещей, конечно, трудно достигнуть, однако его можно достигнуть, как это убедительно доказывает то, что оно существует и во Франции и в Голландии».

Двумя десятилетиями позже один американский краснобай, возведённый в баронское звание янки Бенджамин Томпсон (alias [иначе] граф Румфорд), развивал те же филантропические планы, снискав себе ими великое благоволение бога и людей. Его «Essays» представляют собой поваренную книгу, наполненную всякого рода рецептами, указывающими, как заменить дорогостоящие нормальные предметы потребления рабочих дешёвыми суррогатами. Вот особенно удачный рецепт этого удивительного «философа»:

5 ф. ячменя, 5 ф. кукурузы, на 3 пенса селёдок, на 1 пенс соли, на 1 пенс уксуса, на 2 пенса перцу и зелени, итого на сумму 20¾ пенса, получается суп на 64 человека, при этом при средних ценах хлеба стоимость этого может быть ещё понижена до ¼ пенса на душу».

С развитием капиталистического производства фальсификация товаров сделала такие успехи, что идеалы Томпсона стали излишни.

Капитал. Том 1. Глава 22.
Карл Маркс.

pbd.su/%D0%B0%D0%B3%D0%B8%D1%82%D0%BF%D0%B5%D1%...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Покатался немного в Сокольниках ииии от Щуки до дома - солнце и тучи, ветер в волосах, жужжание торомоза, докатил, однако! Без происшествий.
Сейчас попробую подобрать эту новую безумную...

---

О, сегодня был прекрасный день, трудный и прекрасный, замечательный.
Здесь будет музыка, картинки и слова.



Моя любимая история о выборе (о том, кому выбирать):

СЭР ГАВЕЙН И ЛЕДИ РАГНЕЛЛ

Роджер Ланселин Грин. Приключения Короля Артура и рыцарей Круглого Стола
СЭР ГАВЕЙН И ЛЕДИ РАГНЕЛЛ

Одно из самых странных приключений, случившихся в годы царствования короля Артура, началось на рождество во время пира в замке Карлайла.
Незадолго до этого Артур и его рыцари далеко на северо-востоке Шотландии сразились в жестокой битве с саксами и изгнали их со всего острова Британии. И казалось, что наконец власть логров твердо установилась по
всей стране.
Войско возвращалось на юг, а король Артур с лучшими своими рыцарями следовал за ним более медленно, так что рождество настигло их, едва они успели оставить позади Шотландию. И потому они направились в Карлайл и
устроили там большой пир. Но едва лишь этот пир начался, как в залу вошла, плача и заламывая руки, прекрасная дама.
- Король Артур, - закричала она, - прошу вашей милости и защиты! Мой муж, храбрый рыцарь, побежден и взят в плен злонравным хозяином Высеченного в Скале Замка. Ужасное место этот замок, возвышающийся над
глубоким озером Вателин. Возле него Страшный хозяин этого замка поджидает неосторожных путников, уводит в свою крепость, грабит или требует за них выкупа, либо сбрасывает со стен в глубокие воды озера. Лишь вчера, когда
мы с моим господином проезжали глухой стороной в Инглвудском лесу, ужасный рыцарь озера Вателин внезапно напал на нас. Мужа моего он сбил с коня и увел связанного, а меня тяжко оскорбил. Вот ужасные следы его плети на
моем лице. Вслед рыцарю озера Вателин я закричала, что явится скоро добрый король Артур и отомстит за меня. Но он злобно засмеялся и закричал: "Скажите этому трусливому королю, что он никогда не осмелится выступить
против меня!" И вот я поспешила к вам, благороднейший король Артур, ибо если кто-то на земле и осмелится выступить против него, то это вы!
- Клянусь честью рыцаря, - вскричал король Артур, - на это приключение пойду я сам! Давно я не выступал в поисках приключений. И рыцарь озера Вателин падет только от моего копья! Подайте мне мой меч Экскалибур и
велите оруженосцам немедля оседлать коня.
Тут, хотя Гавейн, Ланселот, Герейнт и Гарет стремились убедить его взять кого-нибудь из них с собой в это странствие, и даже сэр Кей предложил свои услуги, король Артур покинул Карлайл вместе с дамой и скоро
скрылся из виду в темном Инглвудском лесу.
Много миль проехали они, и вот наконец, когда солнце начало скрываться за высокими холмами и горами Камберленда, выехали из леса на берег темного озера, окруженного зловещими скалами, которые уходили прямо в глубь вод, и увидели мрачный и страшный замок на острове недалеко от берега.
- Это и есть озеро Вателин, - сказала дама. - А вот, смотрите, и сам его гнусный хозяин!
Король Артур посмотрел туда, куда она указывала, и увидел, как медленно опустился большой подъемный мост замка и как лег он на край скалы, где кончалась дорога. И там, в воротах замка, увидел он сидящего на огромном
коне страшного человека необыкновенного роста. Со своими длинными руками и огромным свирепым лицом он казался почти великаном.
- Ага, - прорычал рыцарь озера Вателин, - монарх несчастных логров? Давно я хотел встретиться с вами. Добро пожаловать в замок озера Вателин! Меня зовут Громер Сомер Жур, и я презираю вас, трусливый король!
Тут Артура охватил такой гнев, что он даже не увидел зловещей улыбки, появившейся внезапно на губах дамы. Он наставил копье - крепкое копье, против которого никто не мог устоять, - и что было мочи поскакал на
рыцаря. Он промчался по дороге и вступил на длинный подъемный мост. И тут внезапно конь его остановился как вкопанный, заржав в ужасе. И руки Артура бессильно повисли по бокам, и охватил его великий, неземной ужас.
- Громер Сомер Жур победил! - закричал рыцарь и засмеялся так, что эхом откликнулись холмы и черные вороны со зловещим криком взлетели с башен замка озера Вателин. - Никто не может преодолеть страха перед ним!
- Это дело рук дьявола, - сказал, задыхаясь, Артур, у которого волосы н голове поднялись от необъяснимого страха.
- Это замок моей хозяйки, королевы Феи Морганы, - сказала дама, подъезжая к Артуру и жестоко насмехаясь над ним. - Сжальтесь, - сказал Артур, - я дам вам все, что вы пожелаете.
- Сжалюсь! - закричал рыцарь озера Вателин. - Отправляйтесь сейчас отсюда на один год и один день. Но сначала дайте королевское слово, что вернетесь, и вернетесь один. И вот вам мое условие: идите куда угодно, но
спрашивайте всех, кого встретите, чего женщины хотят больше всего на свете. И если вы через год сможете дать верный ответ, то будете свободны. Но если вы не ответите на мой вопрос, то я убью вас на этом заколдованном
мосту и сброшу ваше тело в темные воды озера Вателин. Ступайте!
Громовым голосом произнес он это последнее слово и взмахнул руками. Тут конь короля Артура поднялся на дыбы, повернулся и как стрела помчался по скалистой дороге в лес, обезумев от ужаса, так что король Артур много миль
не мог остановить его.
Еще не взошла луна, когда оказался он в Карлайле, где встретил его сэр Гвейн и выслушал рассказ об этом приключении.
- Сестра моя замышляет мою гибель с помощью неведомой ужасной силы, - сказал король Артур, - и я не знаю, как противостоять ей.
- Это последний удар, направленный против могущества логров, - сказал Гавейн. - Если мы сможем еще раз поразить зло, оно больше никогда не придет к нам под покровом магии.
- Одно я знаю, - сказал король Артур, - я должен сдержать клятву и вернуться к рыцарю озера Вателин через один год и один день. А тем временем буду искать ответ на его загадку.
- И я тоже буду искать его, - сказал сэр Гавейн.
Прошел год. Король Артур и сэр Гавейн снова ехали через Инглвудский лес, чтобы встретиться с сэром Громером Сомером Журом. Печально держали они свой путь, ибо, хотя Артур вез две книги, полные ответов, которые они
с Гавейном собрали по всей стране, он был уверен, что ни один из них не примет рыцарь озера Вателин.
Когда до цели их путешествия оставалось совсем немного, они выехали из густого леса, пересекли пустынную болотистую местность и там внезапно встретили леди на большом белом коне. Она была в прекрасных богатых
одеяниях со множеством сверкающих и искрящихся драгоценных камней. Но, взглянув на нее, Гавейн побледнел, а король Артур перекрестился, словно увидев нечто ужасное. Ибо это была отвратительнейшая леди, какую
когда-либо видели глаза человека. Лицо ее было красным, как заходящее солнце, и длинные желтые зубы виднелись между широкими толстыми губами. Голова сидела на огромной шее, а сама она была толстая и бесформенная, как бочка. Однако не только это безобразие делало ее столь отталкивающей: в ее воспаленных косых глазах мерцала странная и ужасная тень муки и страха.
- Привет вам, король Артур, - закричала она резким, надтреснутым голосом. - Обращайтесь ко мне со всей любезностью! Ибо от этого зависит сама ваша жизнь!
- Леди, - серьезно сказал король Артур, - приветствую вас. И я поступил бы так, будь вы знатнейшей леди или скромнейшей девушкой на земле.
- Благодарю вас, - ответила леди, - а теперь слушайте внимательно. Я знаю, с каким делом вы едете и на какую загадку должны дать сегодня ответ или умереть. Те же ответы, которые вы собрали, не стоят и ломаного гроша!
Тут она засмеялась своим надтреснутым голосом, а затем продолжала с внезапной серьезностью:
- Я могу сказать вам верный ответ. И скажу его вам при одном условии.
- Чего же вы хотите, леди? - спросил король Артур.
- Вашего слова как короля и рыцаря логров в том, что ваш рыцарь столь же благородного рода, как вы, станет сегодня моим мужем!
- Этого я не могу вам обещать, - сказал Артур, взглянув ей в лицо и отвернувшись, чтобы не показать охватившего его ужаса.
- Тогда скачите к своей смерти, - фыркнула отвратительная леди, и глаза ее стали немного темнее от боли.
- Подождите! - вскричал сэр Гавейн. - Если я возьму вас в жены, скажете ли вы ответ на загадку сэра Громера Сомера Жура?
- О да, скажу без сомнения! - заверила леди.
- Подумайте о том, что вы делаете, - воскликнул король Артур. - Это слишком большая жертва - взять...
- И все же я сделаю это, король логров! - спокойно сказал сэр Гавейн. - Леди, даю вам рыцарское слово сочетаться с вами законным браком, если вы спасете жизнь моего дяди, короля Артура!
- Скачите тогда к озеру Вателин, - сказала леди, - и, когда вернетесь, я буду ждать здесь, и мы вместе поедем в Карлайл.
Тут она подъехала к королю Артуру и сказала ему ответ на загадку.
Вскоре после этого Артур вновь оказался у темного озера Вателин. Сэр Гавейн остался на опушке леса, а король двинулся к зловещему замку, где сидел на огромном коне сэр Громер Сомер Жур.
- Привет вам, король Артур! - закричал он. - Смелый вы человек, раз пришли на свидание со мной. Что ж, отвечайте на мой вопрос: чего женщины желают больше всего на свете? Ибо, если ответите верно, то, клянусь,
никакого вреда вам не причиню.
Тут король Артур открыл свои книги и прочитал многие ответы, которые он собрал. Но когда он закончил, сэр Громер Сомер Жур расхохотался так, что эхо прогремело в холмах вокруг мрачного озера.
- Считайте, что вы уже мертвы, король Артур! - закричал он. - Богатство, положение, дорогие одежды, развлечения, любовь, роскошь, праздность и вся остальная чепуха, о которой вы говорите, - ничто из этого
не служит верным ответом. Подойдите, наклоните голову, и я срублю ее с ваших плеч и отнесу моей леди, королеве Фее Моргане!
- Подождите немного, - сказал король Артур. - По дороге сюда встретил я на болоте отвратительную леди, и она сказала, что больше всего женщины хотят властвовать над мужчинами, даже над самыми великими...
Тут рыцарь озера Вателин разразился ужасными ругательствами.
- Это проклятая ведьма леди Рагнелл! - закричал он. - Она предала нас, надеясь спастись, но спасения ей никогда не будет. Ступайте теперь своим путем, король Артур. И, если я когда-нибудь смогу освободиться от власти
королевы Феи Морганы, быть может, вы найдете место и для меня при вашем дворе. Я резок и груб в речах, но держу данные мною клятвы, верен тому, кому служу.
- Приходите, когда пожелаете, - сказал король Артур. - В королевстве логров достаточно места для всех, кто захочет служить верно и с чистым сердцем...
Но сэр Громер Сомер Жур повернул коня и с криком, словно от боли, поскакал через подвесной мост в замок, вырубленный в скале над темными водами озера Вателин. И сразу же за ним с лязгом опустилась решетка и со
скрежетом поднялся мост, закрыв, словно могильным камнем, вход.
Медленно возвращался назад король Артур и на опушке леса встретил Гавейна, который возрадовался, увидев его живым и невредимым.
- Мне - радость спасения от смерти, - сказал грустно король Артур, - а вам, боюсь, - печаль, которую может исцелить только смерть...
Они поскакали обратно через лес и в унылом болотистом месте встретили ожидавшую их отвратительную леди Рагнелл.
- Я спасла вас, король Артур, - закричала она своим резким, надтреснутым голосом. - И теперь храбрый Гавейн должен стать моим мужем. Скачите теперь в Карлайл, чтобы с должными почестями встретить храбрейшего
рыцаря логров и его невесту.
Опечаленный король Артур пришпорил коня и поспешил через Инглвудский лес, и скакал, пока не оказался в Карлайле. Тут собрал он рыцарей и леди своего двора, рассказал о своих приключениях и просил приготовиться к
свадебному обряду.
В тот вечер он и королева Гвиневера проехали по улицам к городским воротам со свитой благородных рыцарей и леди, а жители Карлайла выстроились на всем пути, готовые приветствовать жениха и невесту. Они
остановились в ожидании у ворот и тут увидели сэра Гавейна, медленно едущего из леса по дороге, а рядом с ним леди на белом коне. Заходящее солнце сверкало и отражалось во множестве драгоценных камней ее богатых
одежд.
Возникшие было крики приветствия перешли в стоны и ропот, когда все увидели безобразное, уродливое лицо леди Рагнелл.
Сэр Гавейн представил ее королю и королеве, как если бы она была прекраснейшая леди в мире. А леди Рагнелл ухмылялась и хихикала, когда сэр Ланселот и сэр Тристрам, сэр Гарет и сэр Герейнт и многие другие
благородные рыцари подходили по очереди поцеловать ей руку. Но слова застревали у них в горле, когда они хотели пожелать сэру Гавейну радости, и в молчании эта пестрая процессия проехала по улицам к большому собору.
Увидев жениха и невесту, так же замолчала ожидавшая их там толпа.
В соборе у алтаря сэр Гавейн недрогнувшим голосом взял в жены леди Рагнелл и затем проводил ее на почетное место в зале замка, где уже все было готово для большого пира.
Однако не было подлинной радости и веселья на этом пиру. С ужасом и отвращением смотрели все, как леди Рагнелл, сидевшая подле Гавейна, чавкая и пуская слюни, с жадностью набросилась на пищу и вино. И не было никого
среди присутствовавших, кто бы не пожалел сэра Гавейна и не подивился бы этой странной свадьбе.
Недолго продолжался пир, и Гавейн, бледный, со страданием на лице, отвел свою невесту в просторную затененную палату, где на стенах, увешанных вышитыми тканями, мерцали свечи и темные тени падали на покрытый
камышом каменный пол [в средневековой Европе пол в замках и жилищах горожан всегда устилали свежей травой и цветами, а в Англии - чаше всего камышом; этот обычай сохранялся до XVII века].
Когда они оказались возле большого ложа, украшенного искусной резьбой, закрытого пологом и застеленного прекрасным бельем, леди Рагнелл сказала - и голос ее, пьяный, резкий и надтреснутый, был еще более ненавистен
Гавейну:
- Дорогой муж, возлюбленный господин Гавейн! Поцелуйте меня, как и следует жениху целовать свою невесту. Ибо стали мы мужем и женой и будем ими, пока смерть не разлучит нас.
Гавейн приблизился к ней, и в глазах леди Рагнелл уловил еще большее страдание. Ее безобразное лицо побледнело и приняло странное выражение, когда он наклонился и поцеловал ее в губы. Тут он отвернулся с криком
мучения и прислонился к стене, закрыв лицо руками и сотрясаясь от рыданий, которые не мог подавить.
- Гавейн! Дорогой мой господин Гавейн! - послышался позади него голос, тихий, приятный, полный трепета любви.
Медленно, словно во сне, он повернулся. Там, где мгновение назад стояла отвратительная леди Рагнелл, узрел он прекраснейшую девушку, какую когда-либо видел. Высокая и стройная, стояла она, протянув к нему белые
руки, и ее милое лицо и чудесные глаза светились любовью к нему.
- Леди, - задыхаясь от изумления и растерянности, сказал Гавейн, - кто вы? И где моя жена Рагнелл?
- Я и есть леди Рагнелл и ваша жена, если пожелаете, чтобы я ею была, - ответил ему тихий приятный голос. - Силой вашей благородной жертвы вы сокрушили чары злонравной королевы Феи Морганы, которыми она околдовала
меня и моего брата, храброго рыцаря сэра Громера Сомера Жура. И все же я еще не вполне свободна, ибо только в течение двенадцати часов из каждых двадцати четырех буду я такой, как сейчас. Другую же половину каждого дня
я должна носить безобразный облик, в котором стала вашей женой. Выбирайте теперь, быть ли мне прекрасной днем или ночью и быть ли мне отвратительной ночью или днем.
Гавейн стоял растерянный и изумленный, и Рагнелл продолжала:
- Подумайте, мой господин! Если я буду отвратительной днем, что должны вы испытывать, когда я стану являться при дворе как ваша жена, и все рыцари и леди Логрии будут смотреть на меня... Подумайте также, что должны
вы испытать, если я буду безобразной ночью, когда вы и я останемся одни, когда после долгого дня вы вернетесь домой, и покой ваш будет нарушать визгливое чудовище. Выбирайте!
- Леди, - сказал тут сэр Гавейн, стоя перед ней со склоненной головой, - слово здесь не за мной! Подумайте вы, что должны вы будете вынести днем, когда рыцари и леди будут смотреть на вас с отвращением, сторониться вас в
ужасе, умолкать, когда вы заговорите... Подумайте также, что вы должны будете претерпеть ночью, когда я, видевший вас днем прекрасной, не смогу победить отвращение, которое наполнит меня, если вы приблизитесь ко мне в
своем ужасном облике. Самые большие страдания выпадут на вашу долю, и вы одни должны выбрать то, что легче вам будет вынести.
- О Гавейн, Гавейн! - вскричала Рагнелл. - Никогда в целом свете не было рыцаря столь благородного, как вы! Этим вашим решением - предоставить выбор мне - вы навсегда развеяли все колдовство. Какой вы видите меня
теперь, я буду, пока не придет роковой час, когда должна буду покинуть вас. Но до этой разлуки впереди много лет счастья, которого вы достойны больше всех людей на земле.
Наутро при дворе короля Артура царила такая радость, какой никогда не знали прежде, и не было таких почестей, которых не удостоились бы сэр Гавейн и его прекрасная жена леди Рагнелл.
Семь лет жили они вместе, и не было пары более счастливой во всем обширном королевстве логров. А затем в назначенный день Рагнелл навсегда покинула сэра Гавейна. Одни говорят, что она умерла, а другие, что
удалилась она в густые леса Уэльса и там родила сэру Гавейну сына, который в свое время стал одним из благороднейших рыцарей Круглого Стола. Но было ли имя его Персиваль - этого старые истории не говорят нам. Некоторые
зовут его просто Прекрасный Неизвестный, но его приключения столь похожи на приключения Персиваля, что вполне можно представить себе утраченную ныне историю, в которой это имя действительно было дано сыну сэра Гавейна и леди Рагнелл.

vinah написала: "прижизненный метемпсихоз, что ли" - и я полдня пребываю в восхищении: надо же так облечь в слова! Звучит сразу так... уважаемо, веско.

Мы репетипитировали:

- И в конце песни выход из гроба...
...
- На чем вообще играют тарантеллу?
- Это народная музыка, ее играют на чем есть.
...
- Нам нужен тамбурин!
...
- Нам нужен кахон.
...
- Нам нужны кастаньеты.
...
- Нам нужна скрипка. И флейта.
...
- Кстати, у меня дома есть синтезатор... такой, маленький, одноразовый.
...
- У меня есть бубен с колотушкой и барабанчик моего сына-компьютерщика...
...
- Что мы можем сделать, чтобы убрать из этой песни Пахмутову?
...
Я приехал домой на самокате. Далеко. Хотя до этого только пару раз мотался в магазин на нем. Даже не верилось, что смогу. Кажется, я как-то крепче, чем думал этим летом. Вперед ура.
По дороге я плясал - прямо на самокате - и распевал (скорее, орал) песни. А потом придумал седьмую. А шестую мы с Хем вытащили прямо у меня из мозга на репетиции.
Кто бы мне сказал месяц назад.

Хем вообще... вообще. Супер поддержка, супер вдохновление. Мне дико повезло встретиться с ней и работать с ней.


Нам нужен тамбурин.
И люди, конечно.
Но для начала хотя бы тамбурин.
И тамбуринщик.

---

Ттвою мать, смс ходят через раз. Вчера двоим не дошли мои смс, сегодня мне... ну, я про одну знаю, что не пришла, а сколько еще, про которые я не знаю - этого я не знаю.
Звоните лучше. Если не отвечу сразу - значит, работаю, как освобожусь, сам перезвоню.

---

как-то так

Em Am F
Em Am Dm
Dm E7 Dm
Dm E7 Em
Am

Сколько нам разлуку терпеть
Время как сквозь пальцы вода
Где твои дороги теперь
Как твоя зовется звезда
Моя любовь

Ветер проводами звенит
Утренние гимны трубя
Солнце выбирает зенит
Сердце выбирает тебя
Моя любовь

Ночь идет - укутает мир
Пледом на озябших плечах
Солнце выбирает надир
Сердце выбирает печаль
Моя любовь

Эту ли тоску не избыть
Нам ли не увидеться вновь
Разум выбирает забыть
Сердце выбирает любовь
…

Сколько нам друг друга терять
Время как сквозь пальцы песок
Дай тебя еще раз обнять
На краю бессчетных дорог
Моя любовь

@темы: песни петь

---

Чуть не остался без билетов в Питер и обратно. Летом надо быстрее с этим шевелиться. Хорошо, что вспомнил.
Туда Сапсаном, обратно Красной стрелой.
Теперь надо быыыыстренько делать домашку, а не то.

---

Записал на диктофон для Хем вчерашнюю песню, послушал.
Теперь понимаю.
Хорошо, когда сочиняешь - все в том потоке, работа. Хорошо, когда поешь в первый раз для друзей, волнуешься, себя не слышишь и занят тем, что пытаешься не растерять аккорды, текст, голос и устойчивость вообще.
А так-то оно да.

@темы: песни петь

---

Дома.
Хорошо.
Пять песен, почти шесть или даже семь.
Мятный чай, печеньки, спать.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

У Мегафона сбой сети по московскому региону, интернет работает, телефонерия - нет.

---

Чтоб не забыть
на бегу


Для Сделай меня
C Am
Em Em F

C Am
Em Em F

F C Am
F Em C

C Am
Em G
Dm G C

@темы: песни петь

---

И все еще пять баллов геомагнитов, косит и забивает прямо в голову.

---

Любовные письма Лу Понтеведры, конечно.

Хочу рассказать тебе о том, как мы провожали солнце - каждый вечер, на Балтийской косе.
Ты узнавал точное время захода и ближе к часу Х начинал погладывать на часы. Это такой знакомый жест - приподнять левую руку, выгнуть запястье, прищуриться на циферблат. У меня дыхание чуть прихватывало. Сколько раз, наверное, ты так смотрел на часы во время наших коротких тайный встреч - там, тогда. Не помню, но думаю, что так и было, не могло не быть, и жест еще до этих мыслей кажется таким знакомым. Мимолетность, тщетность, неутолимая жажда быть вместе и внутренняя необходимость заниматься своим важным делом и поэтому - необходимость разлучаться.
Думаю, я так же поглядывал на часы, тем же движением изгибая запястье. Хотя, возможно, если это делал ты, у меня не было нужды следить за временем: ты не позволишь нам опоздать, ты позаботишься об этом.
Но ведь за временем можно следить не только из страха опоздать, разве нет? Можно замечать, как много времени еще осталось, сколько драгоценных минут, в которые можно дышать одним воздухом с тобой, прикасаться и чувствовать твое тепло, твердость и нежность, твою единственность, невероятность твоего присутствия. Может быть, я следил за временем, вел счет каждой блаженной минуте. А ты - следил, чтобы нам не опоздать.
Или наоборот.
Мы ведь не были картонными персонажами, плоскими и однозначными. Мы были, как и остаемся, разными, полными различий между нами и внутри самих себя.
Так или иначе, на Балтийской косе ты каждый вечер знал точное время захода солнца и следил за тем, чтобы мы вовремя оказались на берегу.
Обычно перед этим мы ужинали в маленькой кухне бывшего детского сада, заброшенного и теперь сдающегося в аренду покомнатно приезжим в летнее время. Там было довольно убого, но мы сняли комнатку для хранения вещей, которые не хотели оставлять в палатке, когда уходили надолго, а также по необходимости пользовались кухней, душевой и другими необходимыми удобствами, благо, идти туда от нашей палатки было всего минут десять.
И вот мы обычно сидели в кухне, смотрели в окно на брошенный дом напротив, на заросший сад, на кроны береговых сосен, возвышающиеся над ним, ели что-нибудь простое, ты варил кофе и поглядывал на часы.
И точно когда нужно ты говорил: пора, и мы быстро мыли свои тарелки и кружки, подхватывали рюкзачки, запирали кухню и шли в обход брошенного дома, под соснами по засыпанному хвоей и шишками песку на дюны, спускались по склону до середины и садились, обнявшись, смотреть на светлый песчаный берег, зеленоватое и оранжевое небо, подсвеченные оранжевым облака и красное солнце, опускающееся в сизое море.
Однажды мы так сидели на склоне, глядя на закат, и ты сказал: похоже, я это уже видел. Я сидел впереди тебя, чуть ниже по склону, и ветер приподнимал мои волосы перед твоим лицом, и красное солнце ты видел сквозь них. И ты сказал: синее небо, красное солнце, светлые волосы, да. Так и должно быть.
Мы сидели и смотрели - до самого краешка, до последней черточки уходящего солнца, а потом брели вдоль прибоя, наклонив головы и внимательно ощупывая взглядом темный мокрый песок под ногами, пока можно было хоть что-то различать. Мы подбирали крупинки янтаря и смеялись, что в городе, когда вернемся, так и будем ходить, согнувшись и глядя под ноги, потому что уже невозможно ходить иначе: вдруг пропустишь самый большой и красивый янтарик.
И пока можно было хоть что-то разглядеть в сгущавшихся сумерках, мы бродили по берегу и собирали в кулак теплые гладкие и шершавые крошки. А потом шли к маленькой ложбинке наверху дюны, где между кривых сосен, кустов шиповника и длинной серой травы, которая всегда растет на дюнах, стояла наша палатка. И там, обнявшись, засыпали.

@темы: продолжение любви, любовные письма Лу Понтеведры

---

С G7
Dm Am
C G7
E7 Am

Песня про частицы

ученым такое мнится
что нет ни звука, ни цвета
а только одни частицы
и волны летят в пространстве

ни алого, ни голубого
ученые доказали
нет цвета совсем никакого -
и нет больше алой розы

а если нет розы алой
то роз и вообще не бывает
быть розой и только - мало
лишь алая роза - роза

но если кровавого цвета
нет в этом мире розы
в словах, что сказала Джульетта
смысла нет никакого

а раз бессмысленны речи
то не к кому обратить их
сказать, что не руки и плечи
зовутся фамилией вражьей

сказать, что любовь сильнее
вражды и боли и смерти
но нет Ромео - яснее
и понимать невозможно:

откуда бы ему взяться
раз нет ни Джульетты, ни розы
пуста, безмятежна пьяцца
и сад под пустым балконом

ничто не тревожит спящих
ничто не смутит семейство
не слышно ни шпаг звенящих
ни пылких речей во мраке

нет розы и нет Джульетты
нет слов и любви не бывает
ведь нет ни цветов, ни цвета
ни нас самих во Вселенной

летят в пустоте частицы
кричат в пустоте от страха
и бьются в ее границы
и сбиваются в розу

@темы: песни петь

---

нахождение средств глубокой подготовки (conditioning) личного состава предотвращающих несанкционированное извлечение информации современными известными средствами

@темы: Вальпараисо forever

---

Погодка ТМ доконала и меня.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра